Бекар - [8]

Ну что было делать? Тут же броситься в драку, чтобы имеющий первый взрослый разряд по боксу Брагин расписал его в этой прихожей, и он выглядел бы ещё более жалким, нежели сейчас? Безумству храбрых не поём мы песню. Время, когда можно ещё было что-то изменить, безнадёжно утекало, измеряясь и без того краткими секундами.

— В музыкалке наговоритесь, — подмигнул Брагин, шагая в гостиную (мол, что не понимаешь?), и с удивлением покосился на початую бутылку шампанского.

— Иди, Вася, в музыкалке поговорим, готовься к конкурсу, — торопливо поставила заключительный аккорд Аня.

Он даже не помнил, как оказался на лестнице. И уже на улице вдруг осознал, что похож на испуганного, опалённого, выпрыгнувшего из огнища кота. Оставалось только напороться на чей-нибудь направляющий пинок. Ненависть к самому себе, ко всему миру мешалась с какой-то необоснованной обидой на Аню: а может, она сама разыграла весь этот спектакль? Смысл? Показать Маэстро, что он только за роялем что-то значит? Нет, ерунда! Но почему пустила в квартиру этого крысиного короля?

Чтобы удержать подступившие слёзы, Василий до крови прокусил губу. А заодно смял в руке «Детский альбом», свернутый в рулон. «Надо же — совсем тряпка! Даже до Щелкунчика не дотягиваю...»

Вернуться! Пнуть дверь ногой и броситься в драку! Биться до последнего и лучше умереть, чем испытывать этот жуткий, невыносимый стыд! Так он думал, и, тем не менее, всё дальше уходил от дома Ани. Лёгкая расправа над противником могла состояться только в воображении.

«Господи! — мысленно крикнул Василий в небо. — Почему Ты вместе с талантом не дал мне физическую силу!? — и добавил самому себе: — И почему я такой жалкий трус?..»

Словно в ответ на его слова из проулка вывернул Вознесенский:

— Маэстро, привет, куда летишь?

Василий замер, примеряясь, как лучше заехать ему в челюсть. Макс в спортсменах не состоял, и с ним можно было потягаться. Вознесенский не стал ждать ответа, добил его ухмылкой:

— А Витёк к Аньке попёр. У неё родаки на большую землю слиняли. Классная тёлка! — позавидовал он дружку.

— Да пош-шёл ты... — процедил сквозь зубы Василий и двинулся дальше.

Огорошенный таким поворотом Макс некоторое время смотрел ему вслед, а затем будто опомнился:

— Ты чё, Маэстро, оборзел?! Смотри, как бы похоронный марш не пришлось играть!

Похоронный так похоронный!.. Вернувшись домой, Василий включил на полную громкость реквием Моцарта и плюхнулся на диван лицом к стене...

На следующий день они не смотрели друг другу в глаза. Но Аня при этом вела себя подчёркнуто весело. Много смеялась и шутила с подругами, примыкала к шумным компаниям, заигрывала с парнями, а в конце уроков вдруг сама подошла к Василию и прямо спросила:

— Вась, я не поняла, это ты обиделся или я должна обижаться? Что ты ходишь, как в воду опущенный?

— Не надо было открывать дверь, — сказал Василий, и тут же понял, что сморозил очередную глупость.

— А я и не собиралась, — надменно улыбнулась Аня.

И, чувствуя какую-то необъяснимую, но ранящую в самое сердце Анину правоту, он злился ещё больше и не мог понять, кто виноват, кроме него.

— Пора становится взрослым, Маэстро, — свысока посоветовала Аня, и прозвище вдруг показалось ему очень обидным.

— Угу, — с кривой ухмылкой согласился Василий, — взрослый — это когда ведёшь себя, как троглодит. Видимо, нынешним Джульеттам это больше по вкусу.

— Фи... — изогнула она губки, и пошла по своим делам, будто и не было разговора.

И толкуй это «фи» как хочешь, в диапазоне от легкого пренебрежения до полного равнодушия. Но даже презрительный изгиб губ возлюбленной показался Василию чарующим, и он понял, что никогда, во всяком случае, в обозримом будущем, не сможет её возненавидеть. Даже если Аня причинит ему боль. Вся мятущаяся буря обиды была направлена теперь только в одну точку — на Брагина.

И тот не заставил себя долго ждать.

На выходе из школы Брагин стоял, поигрывая автомобильными ключами, и, как выяснилось, ждал Василия.

— Маэстро, — окликнул он, — тема есть. Пойдем, пообщаемся. — И повернулся спиной, не оставляя ему выбора. По виду Брагина было понятно: ничего хорошего эта «тема» не сулит. Но в данный момент Василию было все равно. Ниже плинтуса не упадёшь.

Он молча, на автопилоте, направился следом. Но вёл его Брагин, на удивление, не к обычному месту мальчишеских стычек на задах школьного двора, а к своей машине. Ещё больше Василий удивился, когда увидел на заднем сиденье Аню.

«Вот ещё закидоны, — подумал Морозов. — Он что, собирается меня отмутузить при Ане?» — и весь внутренне собрался. Тут же начал прикидывать, как подольше простоять на ногах и биться до последнего. Последнего чего? Он прекрасно знал, что удар Брагина поставлен профессионально. Большинству его оппонентов хватает одного. Те же, кому удаётся устоять и дать сдачи, по меньшей мере сами незаурядные спортсмены или от природы здоровьем и силой не обижены. Морозов же относился к группе середнячков. Даже с точки зрения банального урока физкультуры — ничего примечательного.

— Садись, — деловито кивнул на переднее сиденье Виктор, — прокатимся.

Василий минуту раздумывал.