Бегущие по ветрам - [99]

Рис 38: Отчаянная битва с чудищем

V

Мерко очнулся в кромешной темноте. В затылке неприятно ныло тупой болью, ирб попытался шевельнуться, но не сумел — помешала невидимая преграда. Его как будто связали по рукам и ногам, он не мог разъяснить себе природу невидимых веревок, может быть, это был страх?..

В глазах все прыгало, сознание было до того спутанным, что у Мерко не получалось отличить сон от яви.

Неожиданно он ощутил, как лба коснулась прохладная рука. Прикосновение было ласковым, кожа была мягкой и ровной. По оживленной коже строем побежали мурашки.

— Кто это? — простонал ирб сбивчивым голосом.

Откуда-то со стороны донеслось со смехом:

— Очухался, герой! Эх ты! Мне бы такую женщину, я бы ее за брог чуял! А ты: кто это, кто это…

— Приходит в себя, — пронесся мимо еще один голос. Этот был приятным, грел душу, успокаивал ноющую в голове боль.

Мерко спросил:

— Почему… так… темно?..

— Мы все еще находимся в пещерах, — ответил тот же голос. — Но на поверхности уже светает. Узнаешь меня, Мерко? Это я, Тора.

Ирб понял, что смотрит только одним глазом, другой открыть пока не в состоянии. Но даже так он что-то различал. Несмотря на тьму, он видел перед собой силуэт… девушки…

— Тора?

— Да! Да! Тора. Помнишь?.. Мы путешествуем вместе. Помнишь: Красный Ветер, подземные ходы, схватка с чудищем…

— Тора, это ты?.. — Голос ирба дрогнул.

— Я! Это я! Значит помнишь! Молодец! Мерко, какой же ты молодец!

Сбоку подобрался еще кто-то. Мерко ощутил, как ему подняли голову, подложив под шею ладонь. В затылке стегануло острой болью, силуэт девушки мгновенно испарился.

— Вот, глотни этого, — пробубнил добрый, будто бы смеющийся голос. — Станет лучше.

Чей же это был голос? Ирб напрягся. Вдруг в голове вспыхнуло, перед глазами всплыл силуэт. Он вспомнил! Ну, конечно же! Это был голос Турифея!

К губам поднесли баклажку. В рот полилось что-то холодное, заломило зубы. От горечи свело челюсть, но Мерко, хоть и с трудом, но сделал первый глоток. Горло ожгло, словно огнем, ирб кашлянул, обхватил руками шею.

— Во! — восклицал кто-то. — Сразу зашевелился! А то лежал, как мертвый!

— Что это? — прохрипел Мерко сипло.

— Пей еще! Давай-давай! Я смешал для тебя кое-какие травы, по скорому сварил лечебную настойку…

— Турифей? — прервал Мерко.

— Турифей-Турифей, а кто ж еще? Конечно, это я. И все мы здесь, рядом с тобой. И Тора, и Аран, и Ягр, и Вемлян, и Творюн, и Тунга, и Бхурана, и Мас, и даже Друм… ну и я, естественно… Все мы целы благодаря тебе, мальчик мой!

Ирб зажмурился и сделал еще один глоток ужасной настойки.

— Что случилось? Почему… благодаря мне?

— Потому что! Ты завалил чудище, ударив камнем по голове!

— А потом?

— Потом ты сам упал головой вниз… Ну ничего. Все будет в порядке. Тебе уже лучше, разве сам не замечаешь?

Ирб застонал:

— Замечаю. Лучше просто некуда…

Зажгли факел. Пещера осветилась, по стенам побежали пьяные кривоглазые тени. Мерко не видел ничего кроме плывущих кругов и густых бликов, но головная боль все же ощутимо отступала, по телу разливалось нежное трепетное тепло.

— Что ты налил мне, маг?

— То, что тебе было надо, — заверил Турифей. — Все хорошо.

Мерко чувствовал, как боль оставляет его, уступая место сну, но на этот настоящему: мирному, безмятежному, приносящему отдых.

— Смотрите у него даже щеки порозовели!

— Это ж вроде как ссадины опухают?..

Путь продолжили только спустя несколько часов, когда Мерко окончательно пришел в себя и смог передвигаться, не падая.

Впереди шли Творюн, Ягр и Вемлян. Гонг как всегда указывал дорогу, северянин о чем-то поучал сына, а мальчик внимательно его слушал. За ними, чуть отставая, Тунга, Бхурана и Мас. В хвосте плелись Мерко, Аран, Тора и Турифей, а окончательно замыкал шествие гигантский пес.

— Друму тоже здорово досталось, — жалостливо произнесла Тора. — Вон смотри, как он хромает на заднюю лапу.

— Я помню, — кивнул ирб участливо, — он бился храбро.

— Храбрость иногда подводит, — напомнил Турифей мудро.

— Но без нее мы ничего из себя не представляем, — оспорил Мерко. — Сам подумай, что было бы, если бы все вокруг стали последними трусами?..

— Тоже верно, — согласился Волшебник спустя некоторое время. — Но я не о последней трусости, я об осторожности.

Тора обернулась, выставила факел на вытянутой руке, еще разок посмотрела на Друма.

— Старик говорит, — сказала девушка, — что у пса сильно ранена лапа.

Турифей топнул ногой, рявкнул, правда получилось совсем даже не злобно:

— Не называй ты меня «старик»! Сколько раз еще говорить! Мне это не нравится! Поняла? Мне это не нравится!

— Ладно. Подумаешь, «старик». Я думала, тебе это по душе. Хорошо, больше не буду. Раз так, то больше не буду. Уговорил.

— Вот и запомни.

Мерко кашлянул:

— Так что там на счет лапы?

Тора развернулась, они снова пошли прямо по коридору. Впереди себя видели отдаляющийся огонек факела.

— Дед говорит, что ранена лапа… — вспомнила наконец девушка.

Спустя некоторое время на их пути встретилась довольно бурная речушка. Ее поток выбивался из одной стены, пробегал поперек коридора и исчезал в выемке другой стены.

— Можно попить водички, — закряхтел Турифей, наклоняясь. — Сейчас, сейчас я напьюсь вдоволь! Ах, как хочется пить. Как же хочется пить! А водичка здесь какая, наверное, вкусная, сладенькая, прозрачная, мягкая…