Бегство от страсти - [59]

Получилось так, что Джерри облегчил для всех неловкое положение, отвлек от тяжелых мыслей, умерил скорбь. Даже самый напряженный момент его появления в Прайори, когда он должен был встретиться с сэром Норманом, прошел благополучно.

Флер трепетала при мысли об этой встрече, но ее опасения оказались напрасными. Полковник и миссис Эшвин прибыли, когда Норман был еще на заводе. Когда он вернулся, раньше обыкновенного, Флер и Джерри были в вестибюле одни.

Они только что пришли из сада, и Джерри оживленно болтал о пони, которых они видели в конюшне. Когда вошел сэр Норман, на ходу снимая перчатки, он замолчал.

На мгновение Флер растерялась. Она почувствовала реакцию сэра Нормана, вспыхнувшую в нем неприязнь. Затем она услышала собственный голос, испуганный и слегка задыхающийся:

— Сэр Норман, это Джерри.

Джерри протянул руку:

— Здравствуйте, сэр.

На долю секунды Флер показалось, что Норман не обратит на него внимания. Но Норман пожал протянутую руку, пробормотал что-то неразборчивое и прошел в библиотеку.

— Кто это? — шепотом спросил Джерри.

— Сэр Норман Митчэм. Это его дом, ты же знаешь.

— Я так и думал, — сказал Джерри. Поспешно догнав Нормана, он спросил: — Скажите, сэр, пока я здесь, не могли бы вы взять меня на завод?

Норман резко остановился, нахмурился, и Флер заметила, как он сжал кулаки.

— А зачем? — Вопрос прозвучал отрывисто и неестественно громко.

— Я люблю машины. Папа говорил мне, что вы производите «Митчэмы». У нас как раз такая машина, и иногда Дженкинс, наш шофер, позволяет мне подержать руль. Я видел, как он чинит машину. Я хочу все знать о моторах и, когда вырасту, стану механиком.

— Вот как? — сказал Норман.

Невозможно было не отреагировать на оживление мальчика, и сразу было заметно, что он преклоняется перед Норманом.

Внезапно у Флер защипало глаза — такой душевной муки был исполнен этот момент, столько он вызвал сожаления.

Да, Джерри исполнит свое желание, думала она, наблюдая за пересекавшей поле процессией. Норман обещал ему; и более суровый человек, чем он, не устоял бы перед Джерри.

У него была страсть к моторам. Все, что двигалось, завораживало мальчика, особенно машины и самолеты.

То, что Норман являлся изобретателем и создателем машин, придавало ему в глазах Джерри почти божественное могущество.

— Когда придет сэр Норман? — спрашивал он десятки раз с утра до вечера. — Мне надо у него кое-что спросить.

Услышав шум машины у подъезда, он летел вниз приветствовать Нормана и забрасывал его бесконечными вопросами, на которые никто другой, по его убеждению, не мог дать правильного ответа.

«Если бы он был сыном Нормана», — вновь и вновь думала Флер и догадывалась, что в глубине души Норман думал о том же.

Прожив с ними неделю под одной крышей, Флер странно было вспоминать, что она боялась их встречи. Как напрасны оказались ее страхи и опасения!

Но никогда ни перед кем не стояло еще столь трудной задачи, как та, что возложила на нее Синтия.

Услышав рассказ о злополучной женитьбе Нормана, Флер в ту же ночь лежала без сна до рассвета, думая о том, как ей заговорить с Норманом о Джерри.

Собрав всю свою решительность и мужество, на следующее утро она подошла к нему.

Когда она вошла, Норман говорил по телефону, и Флер села, ожидая, пока он закончит. Положив трубку, он улыбнулся ей.

— Вам что-нибудь нужно, Флер?

Они впервые были наедине с того самого вечера, когда, преодолев свою сдержанность, он сказал ей, как она нужна ему, умолял ее стать его женой. Флер почувствовала, как краска заливает ее лицо.

— Норман, — сказала она, — я хочу попросить у вас нечто очень важное.

Она в первый раз обратилась к нему так фамильярно; это вышло у нее невольно, и она сообразила, что сказала, только когда увидела в его глазах довольное выражение.

— Что такое? — спросил Норман. — Не надо смотреть так испуганно, дорогая.

— Я боюсь, — призналась Флер, чувствуя, как стучит сердце.

Он встал и, обойдя письменный стол, подошел к ней.

— Что случилось? — спросил он серьезно, взяв ее за руку.

Флер инстинктивно сжала его пальцы, словно это могло помочь ей, пока она не скажет ему все.

Она говорила, глядя в сторону, устремив глаза на кожаный бювар, стоявший на письменном столе, с вычурной отделкой и гербом Эшвинов.

Он сделал движение, словно пытаясь высвободить свою руку.

— Прошу вас, Норман… пожалуйста!

Флер чувствовала, что заклинает его своей жизнью. Она взглянула ему в лицо и увидела в нем то, чего так боялась, — он выглядел бледным и осунувшимся, все в нем говорило, что ей следует ожидать отказа.

— Вы не понимаете, чего вы просите, — сказал наконец Норман глухим голосом.

Я понимаю… все понимаю… но разве вы не понимаете, что для вас это теперь не имеет значения? Синтия — это ваше прошлое. Теперь вы можете проявить великодушие, потому что она бессильна причинить вам боль, если вы не позволите ей.

— Что вы хотите сказать?

— Что власть Синтии над вами держится только на воспоминаниях о ваших прежних обидах. Вы любили ее когда-то. Любите ли вы ее теперь? Я так не думаю, значит, она не может больше причинить вам боль. Что бы она ни сделала, вам больше не может быть больно, если вы только не станете воскрешать в памяти прошлое. Джерри — ее сын, вы достаточно заставили ее страдать из-за него. Я думаю, что она уже достаточно наказана.