Беглецы - [66]

Пин придвинул ее ближе и начал ощупывать и тискать ее груди. Суджа скрестила руки, пытаясь закрыться, но он с силой развел их в стороны. Так они боролись до тех пор, пока Пин не обхватил ее своими ручищами и не сжал в медвежьих объятиях так, что она не могла шевельнуться.

— Прекрати! — крикнула она.

Суджа пыталась пнуть его ногой, но он повалил ее на спину и взгромоздился сверху, придавив всем телом. Девушка сопротивлялась, рыдала и корчилась под ним. Его лицо было прижато к ее лицу, и она чувствовала его щетину на своей щеке, ощущала чесночный запах, исходивший из его рта, слышала тяжелое сопение. Суджа мотала головой, пытаясь спихнуть его, отвернуться. Пин зажал ей рот рукой и начал стягивать с нее штаны. Он спустил их до колен и с кряхтением прижался к ее телу. Суджа почти не могла дышать и, почувствовав на своем животе его пенис, крепко свела ноги. Пин на секунду сконфузился, потом втиснул колено между ее бедер, чтобы развести их в стороны. Суджа, как могла, боролась с ним, но парень придавил ее своим весом. Потом Пин нанес удар, и голова девушки врезалась в стену.

— Нет! — Она сделала отчаянный рывок, соскочила с кровати и бросилась к двери.

Пин кинулся следом, схватил ее и саданул так сильно, что она отлетела к стене и сползла по ней на пол. Он наносил ей удар за ударом, колотя головой о стену до тех пор, пока Суджа не потеряла сознание.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Возвращаться в обволакивающую темноту тоннеля было сродни спуску в могилу. Со сжатыми зубами и спазмом в горле Чин ощупью продвигался вдоль стены, пока не добрался до того места, где в скале имелся уступ. Он опустился на землю и сморщил нос от сырого запаха мокрой земли и мочи. До него донесся женский плач, и Чин вгляделся во мрак, но не смог ничего рассмотреть.

— Эй, ты в порядке? — спросил он.

Был ли в порядке хоть кто-нибудь здесь?

— Ты поможешь мне? — хлюпая носом, произнесла женщина. — Не нужно мне было приходить сюда. Отсюда нет выхода, и никто мне не поможет. Я умру в этой дыре. — Она снова зарыдала.

Чин узнал по голосу ту беременную девушку и вспомнил слезы на ее прекрасном личике, когда она обнимала на прощание подругу.

— Ты не умрешь здесь, — попробовал Чин успокоить ее.

Он ушел от Хёка таким удрученным, что не знал, какие превратности судьбы ожидают его самого, не говоря уж о ком-то другом, но хорошо понимал, что эту женщину ничего хорошего не ждет. Чин откинул голову назад, уперся затылком в стену тоннеля и подумал о том, сколько народу уже умерло здесь. Может, и ему суждено стать одним из них?

— Откуда тебе знать, оппа? Ты можешь мне помочь? — спросила она.

— Не знаю, я просто говорю, что выход должен быть.

— Мне нужен врач.

— Прости, но я не знаю ни одного врача, — устало произнес Чин.

— А ты не знаком с кем-нибудь, кто знает?

Чин подумал о Хёке и его знакомом по имени Чон, про которого он рассказывал и говорил, что они с женой заведуют приютом.

— Я знаю одного человека, который помогает женщинам, возможно, он и тебе сможет помочь. Но неизвестно, когда я смогу увидеть его… — сказал Чин и замолчал.

— А ты не… может быть, ты знаешь еще кого-то? Кого-то поблизости?

Чин подумал и вспомнил Лока — китайского фермера и его жену Бию.

— Есть одна супружеская пара, которая помогла мне, когда я только переправился через границу. Они говорили, что могут помочь девушкам.

— О, правда? — Женщина незаметно приблизилась к Чину настолько, что ее дрожащие пальцы коснулись его руки. — Они были добры с тобой? — Она подошла совсем близко, и ее лицо оказалось на одном уровне с лицом Чина. Ему даже были видны ее светлые глаза и впалая бледная щека. Когда в последний раз женщина стояла с ним рядом? Он вспомнил о Судже, и мысль о ней заставила Чина ощутить резкую боль утраты. Смутившись и не зная, что сказать, он немного отодвинулся от своей собеседницы. Ему хотелось помочь, но не было уверенности в том, что стоило рекомендовать ей китайскую чету, поскольку По рассказывал на бойне, как покупают и продают в Китае северокорейских девушек.

— Они мне показались довольно любезными, — неуверенно ответил Чин. — Дали мне поесть и позволили согреться, но я не знаю, чем именно они могут помочь тебе.

— У них должны быть связи.

— Возможно. — Чин сморщил лоб. — Я их об этом не спрашивал, поэтому не знаю, есть ли у них связи и можно ли им доверять.

— Доверять нельзя никому.

Чин криво усмехнулся:

— Думаю, у тебя есть на то основания. Но я знаю, что могу доверять Хёку, и знаю, что его знакомство будет надежным. Я бы сначала обратился к нему.

— Когда ты его увидишь?

— Не знаю точно. Я мог бы поехать в Тунхуа и поискать его на следующей неделе.

— На следующей неделе? — простонала она. — А та китайская пара — с ними ты мог бы поговорить раньше?

Чин наклонил голову:

— Они всего в нескольких милях отсюда. Наверное, я мог бы сходить к ним завтра.

— Если они всего в нескольких милях, почему бы не поговорить с ними сегодня? — предложила девушка. — Идем, пока светло!

«Она не робкого десятка, эта девчонка», — подумал Чин и кивнул.

— Хорошо. Конечно, идем.

Когда они вышли из тоннеля, день клонился к вечеру, и на небе сиял полумесяц. Деревья в полях отбрасывали длинные тени, и воздух был спокоен и тих.