Беглецы - [65]

В том, какой был день недели, не было никакой разницы. Она торчала в западне в доме этой китайской семьи, и никто не знал, где она.

Пин и его родители вернулись под конец дня с большим желтым пластиковым дуршлагом, в котором лежали белокочанная капуста и бок-чой, китайская капуста. Госпожа Ван поставила дуршлаг на пол, а бок-чой положила в мойку. Она подошла к мужу и сказала:

— Освободи ее.

Когда господин Ван снял цепь с ноги Суджи, та принялась тереть лодыжку, но госпожа Ван махнула ей, чтобы подошла к мойке. Выгрузив ей в руки кочанчики бок-чоя с перепачканными черной землей корнями, женщина подтолкнула девушку и произнесла:

— Си. Помой их.

Суджа наклонилась к мойке и повернула кран. Струя воды полилась на горку бок-чоя. Было что-то нереальное в том, что она стояла рядом с госпожой Ван и помогала ей готовить ужин, будто они мать и дочь, которые занимаются этим каждый день. Суджа взяла пару кочанчиков и начала их тереть. Стебли были белыми и блестящими, упругими и крепкими на ощупь, а листья — темно-зелеными и здоровыми. Пока Суджа обрывала корни, госпожа Ван включила рисоварку и открыла дверцу холодильника. Оттуда она достала полиэтиленовый пакет с целой жареной уткой. Закрыв холодильник ногой, женщина плюхнула утку на разделочную доску. Оттянув крыло, она ловко отрезала его большим ножом. Лишив таким образом птицу всех конечностей, хозяйка начала нарезать грудку и спинку. Вскоре из кастрюли повалил пар.

За стол сели все вместе — Суджа с госпожой Ван на одном конце, а Пин с отцом на другом. Во время трапезы Суджа старалась не смотреть на Пина, сосредоточившись на своей тарелке. Она проголодалась, потому что со вчерашнего дня у нее не было и крошки во рту. Девушка ела аккуратно и тихо, отлично понимая, что на нее смотрит все семейство.

После ужина Пин помылся и переоделся в свежие спортивные штаны и рубаху из джерси. Он стоял возле кухни, и с его мокрых волос на воротник стекали струйки воды. Суджа помогала госпоже Ван убирать со стола, и в этот момент женщина указала девушке на спальню сына.

— Цзоу. Пора в кровать, — сказала она.

Суджа покачала головой. Она украдкой взглянула на Пина, проскользнула мимо него в гостиную и села на диван, подобрав под себя ноги.

— Я буду спать здесь. — Девушка погладила кожаный подлокотник дивана.

Госпожа Ван позвала мужа, и, когда тот пришел в кухню, они вместе направились к девушке.

— Лаи! Давай, — произнесла госпожа Ван.

Они ухватили ее за руки, подняли с дивана и затащили в спальню. Веревка, которой ее привязывали на ночь, по-прежнему была обвита вокруг ножки кровати, и господин Ван взялся за нее, чтобы связать запястья Суджи вместе, а госпожа Ван держала ее, не давая вырваться. Пленница отбивалась от них и пыталась договориться:

— Пожалуйста, разрешите мне для начала поспать пару ночей на диване.

Госпожа Ван не обращала на мольбы никакого внимания и что-то говорила ей по-китайски твердым и деловым тоном, будто давала какие-то наставления. Крепко привязав ее запястья к кровати, они с Ваном удалились.

Пин наблюдал за всем этим, стоя в дверях и тычась плечом в дверной косяк, как корова носом в соляной лизунец. Когда родители удалились, он наконец вошел в комнату, но нерешительно и даже с опаской.

У Суджи волосы на руках встали дыбом. Она поднялась с пола и спряталась за спинку кровати. Девушка прижалась спиной к стене, чтобы оказаться как можно дальше от Пина. Они уставились друг на друга, словно животные, безотрывно следящие за каждым движением противника.

Пин стоял у дальней стены, опершись спиной о закрытую дверь, и у Суджи возникли подозрения, что, возможно, он не знает, что делать. Она решила перехватить инициативу и мотнула головой в сторону запястий.

— Развяжи это, не стой там, как истукан, — проговорила она по-корейски, удивившись своей неожиданной вспышке гнева.

Пин сощурился, но все-таки опустился на колени возле кровати и принялся развязывать узлы. Суджа ждала, пока веревка вокруг ее запястий и щиколоток ослабнет, но минуты шли, а затянутый узел не поддавался. Пин нахмурился и наклонился ниже, продолжая работать над узлом. Он сосредоточился на нем, и его бдительность ослабла. Пока парень возился с веревкой, Суджа смотрела на его темя, испытывая острое желание чем-нибудь по нему ударить. Но руки все еще были связаны. Она повернулась на левую сторону, прижала запястья к ножке кровати, чтобы ослабить натяжение веревки, и только тогда Пину удалось развязать узел. Суджа вытянула руки перед собой и принялась растирать их по всей длине, а потом распрямила ноги, и ступни с икрами стало сильно покалывать.

Увидев, что Суджа свободно двигается, Пин внезапно осмелел и притянул ее к себе. Суджа попыталась высвободиться, но он с легкостью подхватил ее и повалил на кровать. Девушке удалось увернуться и отскочить к самому краю. Она со страхом смотрела на него. Каждая мышца ее тела была напряжена и готова к бегству. Краем глаза она видела дверь и прикидывала, сколько шагов нужно сделать, чтобы до нее добраться. Пин погладил матрас рядом с собой. Суджа перераспределила вес тела так, чтобы незаметно поставить ногу на пол. Рука Пина метнулась вперед и ухватила ее за запястье. Он потянул ее к себе. Девушка изворачивалась, как могла, когда Пин накинул на нее одеяло и принялся ощупывать. Его рука спускалась все ниже, неуклюже поглаживала ее бока и бедра. Он будто осматривал и оглаживал лошадь.