Беглецы - [38]

Они побежали прочь от дороги, к краю поля, где начинались кусты и деревья. Перемахнув через забор и оказавшись в зарослях, они ринулись вперед, стараясь держаться параллельно дороге. Они бежали мимо старых домов с глиняными крышами, над которыми вились тонкие струйки дыма. Запах горящего угля, разлитый в воздухе, был таким же древним, как эти холмы, и таким же знакомым, как аромат материнской стряпни.

Дорога поворачивала на запад, но Хёк сказал, что им следует двигаться дальше, на север, и тогда они придут в Китай — к этому пузатому кузену Чосона, раскинувшемуся к северу от границы. Говорили, что северокорейские земледельцы бросали каменистые поля и шли работать наемниками на китайские фермы, а потом возвращались с мешками ячменя, кукурузы и одежды — неслыханное изобилие для Северной Кореи.

— Мы выйдем к реке Туманной, — сказал Хёк и, прищурившись, посмотрел вдаль. Потом он перевел взгляд на чиненые-перечиненые ботинки друга: — Как твои ноги?

— Хорошо. — Чин пожал плечами. — Привычно.

— Ты сможешь переправиться через реку?

Глаза Чина округлились:

— Переправиться через реку и оказаться в Китае? Мы уже рядом?

— Уже недалеко. — С этими словами Хёк махнул Чину, чтобы тот шагал следом, резко свернул с дороги и направился в лес.

Поколебавшись секунду, Чин бросился вслед за другом. Лес был густой, с подлеском, мохнатые еловые ветви лезли Чину прямо в лицо. Заросли на их пути становились гуще, а земля под ногами — все ненадежнее. Послышался глухой треск — неужели где-то стреляют? Чин инстинктивно бросился на землю, но Хёк не остановился: он продолжал медленно, но верно углубляться в лес, даже несмотря на то, что треск усилился. Чин понял, что это не выстрелы, а капли дождя стучат по сухим, ломким листьям. Он поднялся, напряг зрение, пытаясь отыскать Хёка, и заметил его в двадцати или тридцати футах впереди себя.

— Куда ты идешь?! — прокричал он, когда небо обрушило на них целый град тяжелых капель, которые с силой врезались в тонкую ткань куртки и пропитывали ее насквозь. — Хёк!

— Ш-ш-ш! — зашипел в ответ Хёк.

Чин переместился левее и стал боком подкрадываться к тому месту, откуда донесся голос Хёка.

— Куда, черт возьми, мы идем?

— Слушай, — возбужденно прошептал Хёк. — Включи слух.

Чин прислушался, призвав на помощь все свои чувства, но ничего не услышал.

— Что? — не понял он.

— Заткнись и слушай.

Чин стоял как вкопанный и прислушивался, отметив про себя, что намокшая одежда Хёка начала источать запах застарелого пота и еще чего-то отвратительного, похожего на навоз. Чин дышал ртом.

— Слышишь ее? Ну, реку же! — спросил Хёк.

Чин напрягся и на этот раз сквозь шум проливного дождя различил где-то вдалеке высокий гул, в котором узнал звуки, производимые потоками воды. Это была река Туманная, вдоль которой пролегала граница между Северной Кореей и Китаем.

До этого самого момента Чин не был уверен даже в том, что такая река существует, но теперь шанс оказаться за пределами Северной Кореи казался столь же реальным и твердым, как земля под его холодными резиновыми ботинками. Кровь ударила Чину в голову и застучала в ушах.

— Идем! — воскликнул он.

— Ай-ай-ай. — Хёк выставил руку и остановил его. — Сейчас идти еще рано. Пограничники нас заметят. — Он сел на корточки и потянул парня вниз, заставив опуститься рядом, под каменистым выступом. Чин протянул руку и потрогал покрытую мхом скалу над головой и покатую каменистую стену позади себя. Хёк откинулся на нее и вытянул ноги. — Значит, так. Нам нужно переждать здесь часов до трех или четырех утра, потому что именно тогда наши шансы перебраться через реку будут максимальными.

— Почему? — Чин сел на корточки возле Хёка и повернулся к нему.

— Там часовые расставлены через каждые пятьсот футов или около того, и они будут обстреливать тебя в воде.

При мысли о задержании слюна во рту Чина сделалась кислой. Он понимал, что если его поймают, то не станут утруждать себя отправкой обратно в исправительно-трудовой лагерь. Солдаты со своими прикладами, ботинками, сигаретами и металлическими трубами просто убьют его на месте.

— Ты умеешь плавать? — спросил Хёк.

— Да, — почти соврал Чин — он мог плавать только по-собачьи.

— Хорошо. Так, переправляться мы будем разными путями. Плыть вдвоем — все равно что хлопать там в ладоши, то есть создавать больше шума. Поэтому мы поплывем порознь. Упакуй одежду и во время переправы держи ее над головой. — Он показал, как это выглядит, подняв одну руку над головой, а другой загребая воздух. — На противоположном берегу есть тропы, идущие вверх по склону. Тебе надо пройти через лес и пересечь сельскохозяйственные поля. Мы должны найти однобокую гору. С одной стороны она выглядит как обычная гора, но с другой стороны — это отвесный утес. Они срыли часть горы, когда строили тоннель. Но он обвалился и теперь стоит заброшенный. Я слышал, что там прячутся люди, наши люди. Поэтому я надеюсь, что мы сможем найти ее и тоже спрятаться там на некоторое время.

— Хорошо.

— Посмотрим, насколько легко ее будет отыскать. Об этом тоннеле я только наслышан. Когда я приезжал в Китай, всегда останавливался в гостиницах. — Хёк улыбнулся и скрестил руки за головой. — В тех самых, где есть телевизор, кровать, постельное белье и такие маленькие кусочки мыла — ну ты знаешь. Или… — он искоса глянул на Чина, — откуда тебе знать, правда?