Бегемот. Структура и практика национал-социализма 1933 - 1944 гг. - [208]

Национал-социализм оживил методы, обычные для четырнадцатого столетия, когда были основаны первые современные государства — итальянские города-государства. Он вернулся к раннему периоду государственного абсолютизма, когда «теория» была простым arcanum dominationis, техникой за пределами правильного и неправильного, суммой механизмов для удержания власти. Лидеры итальянских городов-государств в четырнадцатом столетии, Макиавелли, немецкие юристы начала семнадцатого столетия (такие, как Арнольд Клапмар) были мастерами этого искусства. Исследование Арнольда Клапмара «De arcanis rerum publicarum» (1605 г.) обнаруживает поразительное сходство с национал-социализмом в превращении мышления в пропагандистские приемы.

Примечательно, что четырнадцатое столетие увидело первую попытку установить своего рода фашистскую диктатуру. Эта попытка была предпринята в Риме в то время, когда город подвергся острому экономическому кризису в результате перемещения папства в Авиньон, и стал добычей немецкого императора и правителя Неаполя. Разрывавшийся в борьбе между двумя знатными семействами Колонны и Орсини, населенный обедневшей массой оборванцев, которые ясно помнили свое великолепное прошлое, Рим стал идеальным основанием для деятельности демагога Колы ди Риенцо. Этот сын бедного владельца гостиницы и прачки был самоучкой; посредством тяжелого труда он стал ученым и был первым, кто исследовал руины Рима. Его план достижения власти был поддержан богачами материально; он также тщательно развивал и тщательно скрывал свои связи с папой римским. В то же самое время он умело эксплуатировал разочарование значительных слоев римского населения, и пропаганда была одним из его самых мощных орудий массового господства. Огромные аллегорические картины на стенах домов, уличные демонстрации, празднования магических церемоний, горячие и страстные речи, наполненные аллегорическими и историческими размышлениями о славе Рима, обещания избавить от господства знати были его арсеналом. Вся карьера Колы ди Риенцо была отмечена той же самой смесью хитрости и страсти, которая может наблюдаться и в новейшей истории Германии.

Римская знать отказывалась воспринимать его серьезно, хотя — или, возможно, именно поэтому — он открыто выражал свои цели. Но буржуазия видела в Коле ди Риенцо своего спасителя от разрушения и беспорядков. Богатые сыновья торговцев, которые никогда не признавались знатью, перешли на его сторону. В праздник Троицы в 1347 г. — Кола созвал так называемый римский парламент народа и провозгласил свою диктатуру — в соответствии с конституцией. Его методы захвата и отправления близки тому образцу, который был знаком и национал-социализму: драконовские законы, решительная чистка судебной власти и бюрократического персонала, создание сильной армии. Он приказал, чтобы коррумпированных чиновников проводили по улицам, облачая их в нелепые одеяния и выставляя на посмешище перед населением. Тюрьмы были переполнены, специальные суды работали сверхурочно, число смертных приговоров возросло. Знать покорилась его правлению и поклялась в преданности. Полное единство римского народа казалось восстановленным, тем более что все привилегии знати были отменены. В конце он был свергнут теми же самыми классами, которые он обещал уничтожить, но фактически сделал еще более сильными. После его крушения он вступил в заговор с францисканскими монахами и принял харизматическую доктрину Иоахима Флорского, стремясь осуществить «Третью империю», царство духа.

Есть и другие исторические прецеденты, хотя ни один из них так не интересен, как короткое царствование Колы ди Риенцо, потому что оно имело место еще во времена расцвета современного государства. Диктатура Наполеона III, объявленная 2 декабря 1851 г., также характеризовалась идеологической лестью массам и их фактической изоляцией и распылением. Авторитарный контроль над объединениями рабочих, введение трудовых книжек, создание проектов общественных работ шло рука об руку с непрерывными заявлениями императора о его любви к рабочим.

В этих двух случаях — и во многих других[920] — мы сталкиваемся с массами, положение которых стало невыносимым. Эти массы демонстрируют революционные тенденции, их негодование против их правителей возрастает, поскольку они понимают свою неудовлетворенность. Современный фашистский лидер направляет волнения в такое русло и таким способом, что материальные основы общества остаются нетронутыми. В наше время это может быть сделано только путем замены мышления магическими церемониями не только в публичных праздниках, но и в повседневной жизни. Чтобы достичь этой цели, изоляция индивида, характерная для современного общества, усиливается до предела с помощью огромной сети бюрократических организаций и оппортунистической, бесконечно эластичной идеологии.

Эти соображения вынуждают нас прийти к заключению, что у национал-социализма нет никакой собственной политической теории и что идеологии, которые он использует или отвергает, являются простыми arcana dominationis, технологиями господства. Если это верно, то необходимо, по моему мнению, предположить, что немецкое руководство — единственная группа в сегодняшней Германии, которая не относится к своим идеологическим заявлениям серьезно и хорошо осведомлена об их чисто пропагандистском характере.