Бег по вертикали - [5]

Рука, сжимающая пистолет, снова напряглась.

Медленное время. Кофе — не кипяток, но достаточно горячий. Он целую вечность летел в лицо Берни, в его широко раскрытые глаза. Кофе плеснул прямо в них. Берни взвыл. Дейв сделал шаг вперед, другой, третий, его левая рука опустилась и выпрямилась. Это длилось несколько часов — он шел прямо на дуло пистолета.

Дейв схватил и вывернул руку Берни, скривившись от боли в забинтованной кисти. Его колено въехало Берни в пах. У Берни вырвался звук наподобие того, какой издает проколотая шина. Пистолет выпал у него из руки. Дейв поймал его на лету. Берни согнулся; его голова была на уровне пояса Дейва. Дейв ударил его рукоятью пистолета по затылку. Сильно. Дважды.

Берни упал на пол и замер. Дэвид Эллиот стоял над ним, жадно хватая ртом воздух, ожидая, пока время вернется в обычное русло, и отчаянно желая узнать, что ему, черт побери, делать дальше.

В корпоративной офисной жизни есть свои волнующие моменты. В ней есть злодеи и герои, победы и поражения, есть и яростные схватки. Дружба завязывается и рвется, звучат резкие слова, вспыхивают яростное соперничество и открытая вражда. Однако все конфликты административных работников располагаются в политической, а отнюдь не в физической плоскости. Бизнесмены стреляют друг в друга только на экране телевизора, да и то лишь в самых дурацких программах.

Все эти мысли, в самом сжатом виде, пронеслись в голове у Дэвида Эллиота, пока он пытался отдышаться. Он быстро обдумал последние несколько минут, но так и не нашел никакой зацепки, позволявшей понять, отчего вдруг его босс, человек, которого Дейв считал своим другом, внезапно поднял на него заряженное оружие.

Если, конечно, это не была дурацкая шутка.

Шутка? Ну-ну…

У Дейва заныло под ложечкой. Он посмотрел на пистолет. Маленький браунинг. Не игрушка. Никаких тебе накладок из слоновой кости на рукоятке. Дейв вынул обойму. Восемь патронов. Дейв оттянул затвор. Из патронника выпал патрон и покатился по полу. Дейв подобрал его. Экспансивные пули с полостью в головной части, двадцать пятый калибр.

Не шутка.

И что теперь? Что могло заставить Бернарда Леви, которого Дейв считал самым уравновешенным руководителем на свете, поднять пистолет на одного из своих подчиненных?

Ничего. Подобной причины просто не существовало. Еще вчера утром, незадолго до того, как отправиться в поездку на Лонг-Айленд, осмотреть их новое приобретение, Дейв сидел в кабинете у Берни и просматривал вместе с ним маркетинговые отчеты. Это была прекрасная встреча, теплая и сердечная, и в конце концов Берни одобрил все рекомендации Дейва.

На той встрече не прозвучало ни единого недоброго слова. Ни намека.

Может, что-то раньше? Маловероятно. Дейв руководил несколькими из двух десятков отделений «Сентерекса». Руководил он хорошо, и результат всегда был именно такой, как и ожидался. Тут никаких причин для конфликта не было.

Нет, они с Берни не всегда были единодушны. Берни был дельцом старой школы, монументальным руководителем многопрофильной корпорации. Он был выходцем с улиц Бруклина, сыном иммигрантов. Не имея за душой ничего, кроме энергии, чутья на удачные возможности и нюха на удачные покупки, Берни построил «Сентерекс» с нуля.

Берни до сих пор совершал покупки. Он просто не мог удержаться. Они были для него словно воздух. Берни обожал находить компании поменьше — иногда минимально прибыльные, иногда нет, — которые можно было купить задешево, а потом улучшить. Некоторые он сохранял как часть портфолио «Сентерекса». Некоторые продавал, но всегда с прибылью. Все это соответствовало его представлениям о совместной финансовой деятельности. Время от времени кто-нибудь из администрации «Сентерекса» не соглашался с мнением Берни касательно объектов предполагаемой покупки и спорил с ним. Дейв и сам решительно возражал против намерения Берни приобрести «Лаборатории Локьера» и еще более решительно — против его желания возложить ответственность за финансовую операцию на него, Дейва, как только сделка будет заключена.

Но неужели из-за этого стоило бы убивать человека? Да нет, конечно!

Может, тут кроется что-то личное? Может, Дейв сделал за пределами офиса что-то такое, что обидело Берни, оскорбило, унизило или было воспринято как предательство? Маловероятно. Берни жил очень уединенно, почти не показываясь на публике. Дейв ни разу не встречал его в компаниях. Хотя их с Берни отношения были более чем просто дружелюбными, они ограничивались пределами их сорок пятого этажа.

И вот теперь Берни пытался убить его. Без всякого объяснения. Просто пистолет и печальный голос Берни: «Берни Леви винит себя, и Бог его не простит».

— Черт возьми, Берни, — произнес Дейв шепотом, хотя говорил исключительно сам с собою, — если уж тебе захотелось кого-нибудь застрелить, стрелял бы в кого-нибудь выдающегося, а не в такого заурядного тупицу, как я!

Заурядного… Дейв Эллиот знал себе цену, знал в точности, кто он такой, знал, что он — самый обычный человек, искренне преданный обычной предсказуемости обычной жизни. Да, конечно, когда он был молод — мальчишка, только-только покинувший ферму в Индиане, — он желал большего, чем стоило бы желать мальчишке с фермы. Он жаждал подвигов, вознаграждаемых медалями и славой. Но вскоре он узнал, что за такие вещи приходится платить. И вот теперь, много лет спустя, он был самым что ни на есть заурядным типом. Да черт возьми, даже не заурядным — он был строчкой из статистики. Что такое среднестатистический высокооплачиваемый управленец? Дэвид П. Эллиот, вот что это такое. Два брака, один развод, от религиозного рвения далек, в финансовых вопросах консервативен, в общественных — придерживается умеренных взглядов, этнический полукровка, хорошая физическая форма, любит футбол, скучает на бейсболе, читает меньше, чем следовало бы, смотрит телевизор больше, чем следовало бы, занудно моногамен, слегка ханжа, однако время от времени подвержен искушениям, работает в среднем по пятьдесят шесть часов в неделю, беспокоится о состоянии дел на фондовой бирже, жалуется на налоги, не склонен к азартным играм, не принимает наркотики и не боится ежегодного медосмотра. Отпуска проводит в заурядных местах. Общается с заурядными знакомыми. Твердо придерживается кодекса заурядности. Он уже двадцать пять лет как посвятил себя заурядности. Он сознательно избрал этот путь, не желая от жизни ничего, кроме заурядности. Именно такой смысл он вкладывал в слово «благо». Он, черт подери, всего лишь заурядный человек, и ничего более!