Бег - [2]

Шрифт
Интервал

спешащим к многоголосию лиц.
но за нежность губ которую пил
(не доверяя впрочем словам)
за невозможный взлет темных бровей
я благодарен вам.
вы остались там забавлять себя
забродившим соком минувших лет.
а я вышел на улицу и вдохнул
тяжесть солнечных эполет.
1994

я могу уйти

я могу уйти.
и это не будет пафос.
или просто желание
выпить чашечку кофе
в непарижском кафе
где кто-то когда-то на пол
опрокинул пару глотков
закипевшей брони
для души не успевшей окрепнуть
от ночи объятий
аромата увы совсем
не кофейного свойства
лучше быть коленкором
чем стыть от рукопожатий
создавшего маслом картину
в раме застывшей крови.
но пока я стою
и вдыхаю запахи дома.
и отчаянно морщусь
от горечи отрешений.
оседает на связках
щемящего имени слово.
и плачет пан-флейта
от верности со-отношений.
1994

можно закрыть дверь

можно закрыть дверь не сказав тебе «все».
спуститься по лестнице чувствуя каждый шаг.
выйти на улицу и повести плечом:
от существа свободы заноет сердце а в такт
движению век вольется ночной рассвет
в мое одиночество суммой случайных встреч.
(классики иногда слишком явно лгут
поэтому мало кто их способен беречь).
но прохладно. извне температура дна
эмигрирует вглубь горячего «ты».
казуистика скажешь? родная одна
ты сумела отдать себя волшебству простоты.
остается время чтобы закрыть глаза
лечь лицом на ладони свои (так увы верней)
и вспомнить как безупречно тонка была
шея ее в кольцах минувших дней.
1995

мне холодно вчера

мне холодно вчера и будет завтра.
немая безысходность в ритме боли
на муравьиный шест венок лавровый
нанизывает в такт и не вздохнуть.
актриса уронила запах тлена
на лацканы своей последней роли.
мужской пиджак и туфельки по крышам
как весело и славно падать вниз.
мессир! побудьте магом! вам возможно.
пусть тонок пульс и слезы дробью в горле
замусорен эфир. я стекленею
но покидаю воздух не дыша.
а страхи ни к чему: бесплотны тени
бесплатны мысли серебро реально.
а верность свыше данному союзу
была быть может даже хороша.
1995

выдохнув

выдохнув воду из легких солью пропитанных
он прицепил себя к пирсу усталый и пресный
солнечный Бог испачкавший губы в неистовом
лунном сиянии спину подставил
звенящему льду одиночества.
на потеплевшей щеке бликами клетчатой
воздуха ткани пил он предел ощущений
а после нырнул в поток золотой бесконечности
и взвыл плато ладони изранив в танце метели.
в кругах на воде кувыркались медные линии
ветреных рук оставшихся у изголовья
ее силуэта в проем деревянный вписанный
не красками не пустотой и даже не кровью.
настоянный купорос сочился меж стеклами
и поводом был для ошибок порой безразличных.
бережно телу внимая в ритме бессонниц
горло немело пытаясь держаться приличий.
и равенство дня с потолком а ночи с рассветом
сковало свободу его цепями сомнений
в неизмеримости чувств: не больше не меньше
но он не дал себе времени для суеты изменений.
вот так бы мы жили с тобой: имея в запасе
сорок семь лет оставшихся в общем кармане.
к небу ходили бы в гости на крепкий тропический кофе
и земля принимая бы нас пружинила под сапогами.
1995

эшафот не сломался

эшафот не сломался и айсберг не утонул.
отвратимость событий уже начинает пугать.
мы не стали ближе впустив наших чувств абсолют
в пустоту как усталый сапог в тревожную гать.
мы двигались медленно. кадры сменяли дни.
череда откровений довольна была собой.
ты любила кого-то когда-то но где они
было мне doesn’t matter
как тот кто сейчас с тобой.
я верил в те дни в необходимость руля
и вкус печали хранили губы твои.
наш слаженный экипаж стартовал в сотый раз
и ты вышивала на флаге своем «позови».
мой дом еще спал но уснули уже фонари.
воздушные тени ныряли в тепло простыней.
раскрытая книга смешала страницы свои
как смешивал я череду пустопрожитых дней.
закрытая дверь и соло бегущей воды.
пахучее варево цвета древесной коры.
ботинка блестящий носок. платка белизна.
ключ в скважину. шаг за порог для новой игры.
ты ехала в город в извилистом теле змеи
и сны обесцвечены были уютом купе.
а улей вокзала готовил плацдармы свои
для нового данного Богом аутодафе.
1995

брамс

здесь время диктует броун.
а ночь не крепка фасадом.
на пыльном сукне спит муха
обнявшись со словом «crumbs».
а я распорола небо
чтоб не было очень сухо.
и в сгустке желаний плавал
томил свои пальцы брамс.
и лоб упирался в стекла.
и змеи свивались клубками.
я знаю когда ты спиною
хотя и не в полный рост.
песок барабаном в воду.
наследник зреет стрелою.
и в смерти слоновой кости
рождается матовый хвост.
1995

ночное

мимо глаз летят рыбы и птицы
мне душно и мутно
кто сказал что ночью нужно спать?
ты возвращаешься и молчишь. так тихо!
мы ходим и дышим
кто сказал что ночью нужно спать?
в углах моей комнаты пыль и покой.
зимние песни. тайны кошки в подъезде
но кто сказал что ночью нужно спать?
я жду весну и осторожно
мысли пускаю вовне.
много улиц
как много мостов и солнца – красиво!
кто сказал что ночью нужно спать?
мы вместе входили в метро. мы были в реке.
и ты никогда не возьмешь мою руку в свою.
но кто сказал что ночью нужно спать?
на деревьях в этом году много плодов.
и терпение вечно когда ты желанен
как парк динозавров.
но кто сказал что ночью нужно спать?
время идет. я не хочу закрывать глаза!
и мне интересно будет ли теплой твоя рука

Еще от автора Диана Сергеевна Арбенина
Тильда

Мы знаем Диану Арбенину – поэта. Знаем Арбенину – музыканта. За драйвом мы бежим на электрические концерты «Ночных Снайперов»; заполняем залы, где на сцене только она, гитара и микрофон. Настоящее соло. Пронзительное и по-снайперски бескомпромиссное. Настало время узнать Арбенину – прозаика. Это новый, и тоже сольный проект. Пора остаться наедине с артистом, не скованным ни рифмой, ни нотами. Диана Арбенина остается «снайпером» и здесь – ни одного выстрела в молоко. Ее проза хлесткая, жесткая, без экивоков и ханжеских синонимов.


Колыбельная по-снайперски

Диана Арбенина – поэт, музыкант, лидер группы «Ночные Снайперы». Автор книг «Патронташ», «Катастрофически», «Дезертир сна». Ее новая книга «Колыбельная по-снайперски» не вписывается ни в один существующий жанр. 366 раз Арбенина рассказывает и показывает, что ей снится и что из этого получается наяву. «Колыбельная по-снайперски» – не сонник и не дневник, это собранная из отдельных маленьких историй и при этом художественно целостная мозаика. В ней следствие неотделимо от причины, авторские рисунки – от печатного текста, а реальность – от снов.


Аутодафе

Издательство «Астрель» представляет новую книгу музыканта, поэта, лидера группы «Ночные Снайперы» Дианы Арбениной. В «Аутодафе» вошли тексты песен и стихи (антипесни) разных лет, от самых ранних и неопубликованных до сих пор, до тех, что были написаны совсем недавно. Завершает книгу литературная версия моноспектакля «Мотофозо», сыгранного Дианой в канун своего 35-летия в МХТ им. Чехова.Иллюстрации к «Аутодафе» выполнены питерской художницей и давним другом «Ночных Снайперов» Виолеттой Суровцевой, которой Диана без толики сомнения доверила рисовать то, что она чувствует с полной свободой выбора иллюстрируемых текстов.


Рекомендуем почитать
Звук: слушать, слышать, наблюдать

Эту работу по праву можно назвать введением в методологию звуковых исследований. Мишель Шион – теоретик кино и звука, последователь композитора Пьера Шеффера, один из первых исследователей звуковой фактуры в кино. Ему принадлежит ряд важнейших работ о Кубрике, Линче и Тати. Предметом этой книги выступает не музыка, не саундтреки фильмов или иные формы обособления аудиального, но звук как таковой. Шион последовательно анализирует разные подходы к изучению звука, поэтому в фокусе его внимания в равной степени оказываются акустика, лингвистика, психология, искусствоведение, феноменология.


Песенник. Выпуск № 3. Урок 3

Настоящий песенник, выпуск 3, представляет собой учебно-методическое пособие по аккомпанементу песен под гитару для всех желающих, с широким выбором песен.


Сборник интервью Фрэнка Заппы для юных фанатиков

Предисловие составителя-переводчикаОбщепринятая практика требует, чтобы любому труду (а тем более объёмному, каковым этот, несомненно, является) было предпослано некое предисловие. Не знаю, насколько оно необходимо, but what the fuck... Заппа сам говорит за себя лучше, чем когда-либо смогу я или кто-то другой. Как писал в «Арапе Петра Великого» Сергеич, «следовать за мыслями великого человека есть занятие самое увлекательное». Могу только подтвердить справедливость этого утверждения. Конечно, у нас теперь есть хорошо переведённая НАСТОЯЩАЯ КНИГА ПРО ФРЭНКА ЗАППУ, но и эти интервью, наверняка, многое прибавят к тому образу, который сложился у всех нас благодаря неутомимой деятельности Профессора Заппы.


Дунаевский — красный Моцарт

Имя Исаака Дунаевского (1900—1955) золотыми буквами вписано в историю российской популярной музыки. Его песни и мелодии у одних рождают ностальгию по славному прошлому, у других — неприязнь к советской идеологии, которую с энтузиазмом воспевал композитор. Ясность в эти споры вносит книга известного журналиста и драматурга Дмитрия Минченка, написанная на основе архивных документов, воспоминаний и писем самого Дунаевского и его родных. Первый вариант биографии, вышедший в 1998 году, получил премию Фонда Ирины Архиповой как лучшая книга десятилетия о музыке и музыкантах.


Бетховен

Биография великого композитора Людвига ван Бетховена.


McCartney: день за днем

Книга петербургского журналиста Анатолия Максимова "McCartney. День за днем" — это первое в России издание, досконально исследующее жизнь самого популярного композитора планеты.Два тюремных заключения. Запись альбомов в Африке; на борту яхты посреди Атлантического океана; в старинном замке, а также совместная сессия звукозаписи с Джоном Ленноном, которая состоялась уже после распада Битлз в 1974 году. И кроме того, миллиард долларов на банковском счете плюс сенсационные подробности личной жизни музыканта.