Бедржих Сметана - [64]

Журнал «Правда» тоже поместил большую статью, дававшую характеристику поведению буржуазно-консервативных кругов. Автор статьи напоминал Ригеру одно из его выступлений. В нем Ригер, желая объединить вокруг себя деятелей чешской культуры, говорил о том, что было бы просто варварством не признавать ценность настоящего художественного произведения только потому, что оно создано человеком других политических взглядов. И теперь, когда по указке того же Ригера все газеты, находившиеся в руках его приверженцев, замалчивали сам факт создания оперы, «Правда», обращаясь к ригеровцам, напоминала демагогическое выступление их лидера и заявляла: «Да, господа, это варварство».

На другой день после бенефиса Сметана с женой и дочерьми, приезжавшими в Прагу, чтобы присутствовать на спектакле, уехал в Ябкеницы. Жизнь снова приняла обычное течение, которое нарушали только многочисленные поздравительные телеграммы, продолжавшие еще долго приходить со всех концов страны. Сметана понимал, что это было доказательством возраставшей популярности его музыки, и радовался этому. Получив очередную телеграмму, он спешил к Софье. Он чувствовал, что старшая дочка больше всех домашних любит его и гордится его успехами. С женой Сметана редко делился своими переживаниями. Он по-прежнему любил Беттину, но в отношениях их произошла большая перемена. Теперь он не находил у нее той ласки и тепла, которые бывают так необходимы даже самым сильным людям. Беттина безропотно сносила удары судьбы, обрушившиеся на ее семью, и никто не слышал от нее ни слова жалобы. Как только выяснилось, что болезнь мужа неизлечима и он навсегда останется инвалидом, Беттина покорно отправилась в Ябкеницы, хотя красивой и еще молодой женщине нелегко было отказаться от развлечений столичной жизни, от того места, которое они с мужем занимали в ней. Она добросовестно воспитывала своих дочерей и помогала Софье по хозяйству. Но все видели, как болезненно переживала она свое новое положение. Когда-то веселая и беззаботная, Беттина сделалась раздражительной и порой не скрывала то глухое неудовольствие, которое нарастало в ней. Она умела играть, хорошо рисовала и вышивала, но теперь ничто не доставляло ей удовольствия. Сметана прекрасно понимал душевное состояние жены и старался не сердиться на нее. Но когда его болезнь особенно мучительно давала себя чувствовать, ему делалось до слез обидно и больно, что Беттина стала почти чужим человеком. Холодность и отчужденность между мужем и женой постепенно увеличивались, и от этого каждому делалось еще тяжелее.

Только в творчестве находил Сметана утешение, забывая и о своей болезни и о материальных затруднениях, которые теперь все чаще переживала семья.

Именно в этот период задумал Сметана написать квартет. Камерные сочинения он считал наиболее подходящими для передачи личных чувств и переживаний. Более двадцати лет тому назад, потрясенный смертью маленькой Бедржишки, Сметана излил свои скорбные чувства в трио. И теперь, после длительного перерыва, он снова обратился к камерной музыке.

Первый ми-минорный струнный квартет Сметана назвал «Из моей жизни». Это своего рода краткая автобиография композитора, написанная музыкальным языком. В письме к Срб-Дебрнову Сметана изложил программу этого квартета:

«I часть. Зов судьбы (главный мотив) к бою в жизни. Склонность к искусству в юности; склонность к романтике как в музыке, так и в любви и вообще в жизни; невыразимая жажда чего-то, что я не мог ни высказать, ни даже определенно себе представить, а также как бы предостережение моего будущего несчастья… протяжно звучащий тон в финале… и т. д. возник из данного начала: это тот роковой свист самых высоких тонов в моем ухе, который возвестил в 1874 году мою глухоту…

II часть. Quasi Polka приводит меня к воспоминаниям о веселой жизни моей молодости как среди крестьян, так и в гостиных светского общества…, о том, как я провел почти все годы своей молодости, как засыпал молодежь своими танцевальными пьесами и сам славился как страстный танцор. Описывается также склонность моя к путешествиям; у альта, а затем и у второй скрипки помечено: à lа tromba — почтовый рожок!

III часть напоминает мне о блаженстве первой любви моей к девушке, которая затем стала моей верной женой. Бой с враждебной судьбой и, наконец, достижение цели.

IV часть. Постижение национального сознания в нашем прекрасном искусстве, радость по поводу пути, найденного национальным искусством, счастливый успех на этом пути, длившийся до тех пор, пока не возник в моем ухе страшно звенящий высокий звук (в квартете высокое ми, в действительности же это был ля-бемоль-мажорный секстаккорд четвертой октавы), который возвестил мне мою жестокую участь, мою теперешнюю глухоту, которая навсегда преградила мне доступ к блаженству слышать и наслаждаться красотами нашего искусства. Подчинение этой неотвратимой участи, которая была возвещена еще в первой части, с проблеском надежды на лучшее будущее».

В этой авторской программе рисуется облик жизнелюбивого, пытливого и тонко чувствующего человека. Он не отказался от личной жизни и всех связанных с ней радостных переживаний, но главной целью считал участие в строительстве национального искусства. И последняя фраза о «подчинении неотвратимой участи» звучит вовсе не как проявление безропотной покорности судьбе, а только как осознание личных страданий, которые не сломили творческой воли композитора.