Becoming. Моя история - [158]

Мы со всем персоналом втиснулись в мой кабинет в Восточном крыле, расселись на диванах и стульях, принесенных из других залов. Моя команда состояла в основном из женщин и представителей меньшинств, в том числе нескольких выходцев из семей иммигрантов. Многие плакали, чувствуя, насколько теперь уязвимы. Они полностью выкладывались на работе, потому что верили в идеи, которые продвигали. Я постаралась донести до них, что они должны гордиться происхождением, что их труд имеет значение и что одни выборы не могут стереть восемь лет перемен.

Не все потеряно. Эту мысль мы обязаны донести до всех остальных. Я действительно в нее верила. Конечно, все не идеально, но такова реальность, таков наш мир. Нам нужно не растерять решимость и держать курс на прогресс.

Теперь мы действительно подошли к концу. Я оказалась между прошлым и будущим, задаваясь вопросом: что останется после нас?

Мы сорок четвертая Первая семья и только одиннадцатая оставшаяся в Белом доме на два полных срока. Мы были и останемся первой черной семьей. Я надеялась, что, если в будущем родители приведут своих детей на экскурсию, как я привела Малию и Сашу в те времена, когда их отец был сенатором, они найдут здесь какое-то напоминание о нас. Я решила, что наше присутствие было важно отметить, зафиксировать на широкой ленте истории этого места.

Не каждый президент заказывал официальный фарфоровый сервиз[203], например, но мы это сделали. Во время второго срока Барака мы также переоборудовали старую семейную столовую, расположенную рядом с Обеденным залом, освежили ее современным интерьером и впервые открыли для широкой публики. На северной стене комнаты мы повесили потрясающую желто-красно-синюю абстрактную картину Альмы Томас «Воскресение», которая стала первым произведением чернокожей женщины в постоянной коллекции Белого дома.

Однако самая основательная память о нас осталась за пределами стен. Огород существовал уже семь с половиной лет и производил примерно две тысячи фунтов[204] продовольствия в год. Он пережил сильные снегопады, ливни и разрушительный град. Когда несколько лет назад сильный ветер повалил национальную рождественскую елку высотой в сорок два фута[205], садик уцелел. Прежде чем покинуть Белый дом, я хотела придать ему большую прочность. Мы расширили площадь до 2800 квадратных футов[206], что более чем вдвое превышает первоначальный размер. Добавили выстланные камнем дорожки и деревянные скамейки, а также симпатичную беседку из дерева, оставшегося от поместий президентов Джефферсона, Мэдисона и Монро и дома детства доктора Мартина Лютера Кинга-младшего. А затем, однажды осенью после полудня, я пересекла Южную лужайку, чтобы официально передать огород следующему поколению.

Ко мне присоединились сторонники и защитники, которые помогли нам продвинуть инициативы по здоровому питанию для детей, а также пара бывших пятиклассников начальной школы «Бэнкрофт», которые теперь были практически взрослыми. Большинство моих сотрудников тоже пришли туда, включая Сэма Касса, который покинул Белый дом в 2014 году, но ради такого события вернулся.

Я разволновалась, увидев, какая толпа собралась в огороде. Я гордилась членами своей команды, вложившими всю душу в работу. Они сортировали мои рукописные заметки, проверяли факты в речах и без конца перемещались из штата в штат, чтобы подготовиться к мероприятиям. Я видела, что многие из них брали на себя все больше ответственности и расцветали как в профессиональном, так и в личном плане, даже при столь ярком свете рампы. Бремя быть «первыми» легло не только на плечи нашей семьи. Восемь лет эти оптимистичные молодые люди – и несколько опытных профессионалов – во всем нас поддерживали. Мелисса, которая была моим самым первым соратником и с которой, надеюсь, мы останемся подругами на всю жизнь, была со мной в Восточном крыле до самого конца, как и Тина, замечательный начальник штаба. Кристен Джарвис сменила Чинна Клейтон, трудолюбивая молодая девушка из Майами, быстро ставшая еще одной старшей сестрой для наших девочек и центром благополучия моей жизни.

Я считала их, нынешних и бывших сотрудников, членами своей семьи. И я очень гордилась тем, что нам удалось сделать.

Снимая видео, которые быстро распространялись по интернету – будь то ролик, в котором я танцевала с Джимми Фэллоном[207], делала слэм-данк[208] в игрушечное кольцо на шоу Джеймса Леброна[209] или читала рэп о колледже с Джеем Фароа[210], – мы хотели добиться большего, чем просто пару часов провисеть в трендах твиттера. И кое-что у нас получилось. 45 млн детей теперь получали здоровые завтраки и обеды; 11 млн школьников занимались физкультурой по шестьдесят минут в день благодаря нашей программе «Давайте двигаться!». Дети в целом ели больше цельного зерна и натуральных продуктов. Эпоха гигантских порций фастфуда подходила к концу.

Наш с Джилл Байден проект «Объединенные силы» убедил бизнесменов нанять или обучить более 1,5 млн ветеранов и супругов военных. Пытаясь решить одну из главных проблем, о которых я услышала во время предвыборной кампании Барака, мы заставили все пятьдесят штатов заключить с нами профессиональные лицензионные соглашения, которые помогли уберечь карьеры супругов военных от остановок или завершения из-за постоянных переездов.