Becoming. Моя история - [159]

Мы с Бараком потратили миллиарды долларов, чтобы помочь девочкам во всем мире получить образование, которого они заслуживают. Более 2800 добровольцев Корпуса мира прошли подготовку, чтобы приводить международные программы помощи в исполнение. А в Соединенных Штатах мы с командой помогли огромному количеству молодых людей получить федеральные стипендии, поддержали школьных консультантов и вывели «День поступления в вузы» на национальный уровень.

Барак сумел остановить самый серьезный экономический кризис со времен Великой депрессии. Он стал посредником в Парижском соглашении по климату, вернул домой десятки тысяч солдат из Ирака и Афганистана и возглавил усилия по эффективному сворачиванию ядерной программы Ирана. 20 млн человек получили медицинскую страховку. И нам удалось пережить два срока без скандала. Мы и люди, которые с нами работали, всегда старались оставаться на высочайшем уровне этики и порядочности, и у нас получилось.

Некоторые изменения труднее измерить, но для нас они казались столь же важными. За полгода до посвящения огорода грядущим поколениям Лин-Мануэль Миранда, молодой композитор, с которым я познакомилась на одном из наших первых арт-мероприятий, вернулся в Белый дом. Его хип-хоп-рифф на жизнь Александра Гамильтона взорвался бродвейской сенсацией и сделал Миранду мировой суперзвездой. «Гамильтон» стал музыкальной одой истории и этническому многообразию Америки, изменив наше понимание роли меньшинств в национальной истории, подчеркнул важную роль женщин, которые долгое время скрывались в тени влиятельных мужчин. Я посмотрела его за пределами Бродвея, и мне так понравилось, что я отправилась на «Гамильтона» снова, когда он попал на большую сцену. Он получился захватывающим и смешным, смягчающим сердце и разбивающим его, – лучшее из произведений искусства, с которыми я когда-либо сталкивалась.

Лин-Мануэль привез с собой в Вашингтон бо́льшую часть труппы – талантливого многорасового ансамбля. Днем исполнители встретились с детьми из местных средних школ: подающими надежды драматургами, танцорами и рэперами. Школьники целый день толпились вокруг Белого дома, сочиняли стихи и зачитывали их под бит вместе со своими кумирами. Во второй половине дня гости собрались на представление в Восточном зале. Мы с Бараком сидели в первом ряду, в окружении молодых людей самых разных рас и происхождения. В конце, когда Кристофер Джексон и Лин-Мануэль исполняли балладу «В последний раз», нас обоих захлестнули эмоции. Два артиста, чернокожий и пуэрториканец, стояли под 115-летней люстрой, в обрамлении старинных портретов Джорджа и Марты Вашингтон, и пели о том, что чувствуют себя «дома в той стране, которую нам удалось создать». Сила и истина этого момента пребывают со мной и по сей день.

«Гамильтон» тронул меня, ведь он отражал историю моей жизни. Историю Америки, впустившей в себя многообразие. Я думала об этом позже: многие из нас скрывают свои истории, стыдятся их или боятся, что их правда не соответствует установленному кем-то идеалу. Нам с детства внушают, будто есть только один способ быть американцами; будто, если у нас темная кожа или широкие бедра, если мы любим не того, кого нужно, если мы говорим на другом языке или родом из другой страны, мы не вписываемся. И так и будет, пока кто-то не осмелится рассказать эту историю иначе.

Я выросла с отцом-инвалидом в слишком маленьком доме, с небольшим количеством денег, в районе на грани гетто. Но я также выросла в окружении любви и музыки, в этнически разнообразном городе, в стране, где образование может поднять вас на самый верх. У меня не было ничего или у меня было все. Зависит от того, как об этом рассказать.

Когда мы приближались к концу президентства Барака, то же самое я думала и об Америке. Я любила свою страну за все, что можно о ней поведать. Почти десять лет у меня была привилегия путешествовать по ней, испытывая на себе ее жесткие противоречия и горькие конфликты, ее боль и неизменный идеализм и прежде всего ее стойкость. Возможно, у меня не совсем обычный взгляд на все это, но думаю, мой опыт созвучен опыту многих. За эти годы мы почувствовали движение вперед, увидели поддержу и сострадание, испытали радость от того, что невоспетые и невидимые наконец выходят на свет.

Проблеск надежды, мира, каким он мог бы быть. Это был наш вклад в будущее: подрастающее поколение поняло, какие возможности для них открылись – и какие еще откроются. Что бы ни случилось дальше, такой была наша история.

Эпилог

Мы с Бараком вышли из Белого дома в последний раз 20 января 2017 года, сопровождая Дональда и Меланию Трамп на церемонию инаугурации. Я чувствовала одновременно и усталость, и гордость, и смятение, и нетерпение – но старалась держать себя в руках, зная, что за каждым нашим шагом следят телевизионные камеры. Мы с Бараком были полны решимости совершить переход с изяществом и достоинством, закончить эти восемь лет с теми же идеалами и самообладанием, что и всегда. Мы наконец достигли последнего часа.

В то утро Барак в последний раз посетил Овальный кабинет, оставив для своего преемника рукописное письмо. На государственном этаже мы попрощались с постоянным персоналом Белого дома: дворецкими, распорядителями, шеф-поварами, домработницами, флористами и всеми остальными, кто заботился о нас с дружелюбием и профессионализмом и теперь будет оказывать ту же любезность семье, заселявшейся чуть позже в тот день. Для Саши и Малии прощание оказалось особенно трудным, так как многих из этих людей они видели каждый день на протяжении половины своей жизни. Я обняла всех и постаралась не заплакать, когда они преподнесли нам на прощание два флага Соединенных Штатов: тот, что развевался в первый день президентства Барака, и тот, что развевался в последний день его пребывания на посту, – символическое обрамление нашего семейного опыта.