Becoming. Моя история - [150]

Охранять частную жизнь девочек означало найти другие способы удовлетворить интерес общественности к жизни нашей семьи. В начале второго срока Барака в нашем доме появился новый щенок – Сани, – свободолюбивая бродяжка, которая, казалось, не видела смысла привыкать к дому, учитывая, насколько большим был ее новый дом. Собаки придавали жизни легкость. Живое, праздное доказательство того, что Белый дом был настоящим домом. Зная, что общение с Малией и Сашей в основном под запретом, отдел по связям с общественностью Белого дома начал запрашивать для прессы собак. По вечерам я находила в папке для брифингов записки с просьбами одобрить «Визит к Бо и Санни», позволить собакам пообщаться с представителями СМИ или детьми, приезжавшими на экскурсию. Собакам было где развернуться, когда репортеры появлялись в Белом доме, чтобы узнать о важности американской торговли и экспорте или послушать, как Барак высказывается в поддержку кандидатуры Меррика Гарленда для Верховного суда. Бо снялся в рекламном ролике для «Пасхального катания яиц». Они с Санни позировали со мной для онлайн-кампании, призывающей оформлять медицинскую страховку. Из них получились отличные амбассадоры, невосприимчивые к критике и собственной славе.

Как и все дети, Саша и Малия перерастали какие-то вещи. Каждую осень, с первого года президентства Барака, они присоединялись к нему, чтобы посмотреть, как он на виду у журналистов выполнял забавный ритуал – «помилование индейки» перед Днем благодарения[193]. Первые пять лет девочки улыбались и хихикали, пока их отец отпускал банальные шутки. Но к шестому году, когда им было по тринадцать и шестнадцать лет соответственно, они слишком повзрослели, чтобы даже притворяться, будто им весело. Через несколько часов после церемонии по всему интернету разлетелись фотографии страдалиц – Саши с каменным лицом, Малии со скрещенными на груди руками, – стоящих рядом с президентом, его кафедрой и ни о чем не подозревающей индейкой. Заголовок USA Today достаточно справедливо подытожил: «Малия и Саша Обама сыты по горло помилованием индейки своего отца».

Их присутствие на «помиловании», как и практически на любом официальном мероприятии в Белом доме, теперь стало совершенно необязательным. Девочки росли счастливыми, самостоятельными подростками с богатой событиями жизнью. Родителям по силам разве что контролировать ситуацию. У наших детей появились собственные планы, которые уже не шли ни в какое сравнение с самыми лучшими из наших.

– А ты не хочешь сегодня спуститься вниз и послушать Пола Маккартни?

– Мам, пожалуйста. Нет.

Из комнаты Малии часто доносилась музыка. Саша и ее друзья обожали кулинарные шоу на кабельном и иногда занимали кухню резиденции, чтобы испечь декорированное печенье или на скорую руку приготовить для себя изысканные блюда. Обе дочери наслаждались относительной анонимностью и отправлялись в школьные поездки или в гости к друзьям на каникулы (с агентами СБ на хвосте). Саша любила выбирать себе закуски в Международном аэропорту Даллеса перед посадкой на переполненный коммерческий рейс только потому, что это сильно отличалось от обычной президентской суматохи, которая сопровождала нас на базе ВВС «Эндрюс» и стала нормой для нашей семьи.

У совместных путешествий были и свои преимущества. Прежде чем закончится второй срок Барака, девочки успеют побывать на бейсбольном матче в Гаване, прогуляться вдоль Великой Китайской стены и увидеть статую Христа-Искупителя в Рио в волшебной туманной дымке. Но в вещах, не связанных с президентством, мы девочкам только мешали. Когда у Малии началась старшая школа, мы вдвоем отправились на экскурсию в Нью-Йоркский и Колумбийский университеты. Какое-то время все шло нормально. Мы быстро пробежались по кампусу Нью-Йоркского университета – нам помогло то, что в ранний час многие студенты еще спали. Посмотрели классные комнаты, заглянули в общежитие и поболтали с деканом, прежде чем отправиться в город на ранний ланч и перейти к следующему вузу.

Однако такой огромный кортеж, как у первой леди, не может остаться незамеченным, особенно на острове Манхэттен в середине рабочего дня. Когда мы закончили есть, на тротуаре перед рестораном собралось около сотни человек, и переполох нарастал. На выходе нас встретили десятки смартфонов и дружный хор приветствий. Конечно, намерения у людей были самые лучшие: «Поступай в Колумбию, Малия!» – кричали они. Но девочке, пытавшейся спокойно решить, каким должно быть ее будущее, они сослужили не лучшую службу.

Я сразу же поняла, что мне нужно сделать. А именно – остановиться и позволить Малии посетить следующий вуз без меня. Она отправилась с Кристин Джонс, моей личной помощницей. Без меня шансы Малии на то, что ее узнают, резко падали. Она могла передвигаться быстрее и с гораздо меньшим количеством агентов. Без меня она могла бы, возможно, сойти за обычного ребенка, который гуляет по кампусу. Я должна была по крайней мере дать ей шанс на это.

Кристин, уроженка Калифорнии под тридцать, была для девочек как старшая сестра. Она пришла в офис молодым стажером и вместе с Кристен Джарвис, которая до недавнего времени работала моим менеджером по поездкам, играла важную роль в жизни нашей семьи. Она заполняла пробелы, вызванные интенсивностью графиков и сложностями, которые приходят вместе с популярностью. «Кристины», как мы их называли, часто заменяли нас. Они связывали нас с «Сидуэллом», организовывали встречи и взаимодействовали с учителями, тренерами и другими родителями, когда мы с Бараком не могли сделать это сами. Они всегда заботились о девочках и любили их, стоя гораздо ближе к молодежной моде, чем я, в глазах дочерей. Малия и Саша доверяли им безоговорочно, просили совета по любому поводу, от гардероба и соцсетей до растущего интереса к мальчикам.