Беби из Голливуда - [22]

— Вы говорите по-французски? — спрашиваю я по-английски.

Она выдавливает из себя смешок, похожий на звон колокольчика, каким пользуются председатели собраний для восстановления сонной тишины.

— Да, естественно. Поэтому миссис Таккой взять меня к себе! Я помочь облегчить ей жизнь во Франции, без сомнения! Я жить во Франция перед война!

У меня складывается впечатление, будто речь идет о наполеоновских войнах.

Очень выразительная старушка, похожа на двадцатипятицентовый автомат. Бросили монету в щель, дернули за рычаг, и на вас обрушился денежный водопад.

Так, сделаем попытку выключить кран.

— Я пришел по поводу исчезновения миссис Один Таккой…

— О! Я так и думал! — подхватывает любезная старушка.

Она энергично указывает мне на низкое кресло-пуф. Восприняв мои девяносто килограммов, кресло становится похожим на собачью подстилку.

— Запутанное дело, не правда ли, мадемуазель? Очень жаль…

Мисс Сбрендетт бежит к бутылке виски и быстро наполняет два стакана до половины. Ну и доза! Одной рукой она протягивает мне стакан, а другой быстро подносит свой к губам и закидывает содержимое внутрь. Однако это производит эффекта не больше, чем стакан минеральной воды.

— Непростая история, это так, — подтверждает моя собеседница.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я быть очень волноваться, когда самолет улетать без нас… Миссис Таккой очень… очень…

Она быстро встает, берет в руки словарь и пролистав несколько страниц, артикулирует:

— Очень легкомысленна!

— То есть?

— Она очень капризна, да… Во время путешествия во Францию она хотела купить замок на Луаре… Но не нашла… Я могу спорить, тот человек в аэропорту продавец замков и он ей нашел. До аэропорта Орли он приходить сюда в отель и сказать, он из американского агентства, где миссис Таккой поместила заказ.

— Вы не говорили о своей гипотезе полиции и журналистам?

— О! Да! Но они не хотеть верить ушам, что такое может быть. Они хотеть похищение для своих газет!

И она смеется звонко и весело, будто рассказала анекдот. За очками-иллюминаторами ее глаза так и сверкают от удовольствия.

— Так что же, миссис Таккой пошла за этим мужчиной и не предупредила вас?

— Когда она быть довольна, то не думать совсем о другом…

— И вы уверены, что она вернется?

— Ну конечно!

— В какое агентство она обратилась по поводу покупки замка?

Старушка трясет головой. Выражение лица быстро меняется, она дует губы, теребит браслеты по доллару за пару на блошином рынке.

Делает плаксивую физиономию, как у школьницы-двоечницы.

— Я не знаю. Она звонить по телефону из Штатов до отъезда в Париж.

— А когда вы прилетели во Францию, она разговаривала с агентством?

— Нет, но агентство приходить сюда… Я показываю фотографию Элвиса.

— Знаете этого человека? Старушенция бросает быстрый взгляд на портрет, не меняя выражения.

— Нет.

— Ей дали положительный ответ?

— Я не быть при разговоре… Но миссис Таккой сказать, мне, что замок еще не нашли…

— А каковы были причины ее поездки во Францию?

Она вновь хитро щурит глаза и улыбается.

— Только каникулы! Париж — прекрасная страна! Миссис Таккой раньше не бывать здесь.

— Да, конечно, — соглашаюсь я и продолжаю: — Вы знакомы с господином Таккой?

— Ну да! — вскрикивает древняя секретарша с радостью, будто ей бесплатно выдали вставную челюсть подходящего размера. — Да, да, обязательно!

— Чем он занимается? Она прыскает от смеха, вытягивает пальцы и, загибая их по очереди, начинает перечислять:

— Карты! Рулетка! Виски! Девушки! Гм… Яхты! Машины!

Кулачок со сложенными пальцами становится похожим на свернувшийся от холода и непогоды сухой осенний лист. Всем своим видом она старается придать сочности в описание портрета мистера Таккоя, которого я не имею чести, да и желания знать.

При таком ритме жизни этот парень Таккой недалек от инфаркта! Несмотря на то что американцы народ крепкий и очень пекутся о здоровье.

— Сколько ему лет, вашему повесе? Она смеется.

— Как вы его назвать?

— Повеса! Я имею в виду бабник, гуляка, ну много чего еще…

— А! Понимаю! Ему двадцать три года!

В эту секунду я, видимо, похож на зрителя, который добровольно вызвался участвовать в сеансе гипноза — его усыпили, а проснувшись, он не обнаружил на себе, мягко говоря, штанов.

— Двадцать три года? — повторяю я в полусне… — Очевидно, вы не расслышали… Я говорю не о сыне, понимаете? Не сын! Муж миссис Таккой…

— Да, так и есть, ее муж… Ему пока только двадцать три! — умирает со смеху реликтовая секретарша.

— Бог мой, тогда сколько же миссис Таккой?

— Пятьдесят три года!

Тридцать лет разницы! Проклятье! Интересно, откуда она берет своих мужей, эта милая дублерша госпожи Берю, из яслей? Двадцать три года, все зубы на месте, и жениться на толстой противной бабе — явно из-за денег, а из-за чего же еще?

— Газеты писали, что господин Таккой большой бизнесмен!

— Ее первый муж — да! Но он умер два года назад…

И несчастная вдова быстренько заменила его на проходимца, который ей в сыновья годится! Она, должно быть, надеялась, что за ее денежки мальчик позволит из себя веревки вить.

— И как жила эта замечательная парочка?

Поскольку старушке трудно уяснить смысл моего вопроса, я повторяю.