Байки - [32]

Ну так и чего теперь? Колька говорит, мешок ему на голову и палками, чтоб знал. Ну и что, говорю, если ему приспичило, он поправится и женится. И Надежда наша сама выходит. Это если бы Гришка к её родителям свататься ходил, а они бы отказали, а так она же нездешняя.

Гришку кто - то всё же поколотил, как мы мечтали. Мешок на голову – и палками. Неизвестно, кто. Отец говорит, от него все молодые девки тают. И смеётся. Наверно, говорит, за это и поколотили. И чего им надо, он же дурак.

В воскресенье днём я сидел во дворе рядом с Пыжиком и читал. Отец сидел на скамейке и курил. И входят во двор два старших лейтенанта и прямиком, через двор, к отцу. Я читал, поэтому не успел заметить, как Пыжик прыгнул на того, который был ближе. Даже ойкнуть никто не успел, как Пыжик завизжал. Смотрю, он буквально висит на руке старшего лейтенанта и извивается от боли. А тот держит его за нижнюю челюсть. Потом он отпустил Пыжика, который, взвизгивая, полез в свою будку, а я за ним. Жалко же. Отец даже головой закрутил: ну надо, Пыжика так, такого мощного пса! Старший лейтенант спокойно так: мол, научены с таким зверьём обращаться.

Старшие лейтенанты, оказывается, прибыли к отцу на практику. Посмотрел я на них и мне стукнуло: это же пластуны! Правда, их уже расформировали, как все казачьи части, переделали в кавалерию. Мы же все слышали разговоры об этом. Но ведь пластуны, это же такие люди! Мы слышали, как их немцы боялись. Ведь если он так с Пыжиком справился мгновенно, так ведь вот бы он с Гришкой Ивановым “поговорил”! Мы же читали, пластуны ещё у Суворова были. “Для вернейшего застреливания неприятельских командиров.” Во! А тогда ещё трёхлинеек не было. И снайперских прицелов.

Ребята не поверили, когда рассказал им, что эти двое пластуны. Но начали присматриваться, вдруг что-то сделают такое, что станет ясно.

В День Победы скачки были. Ну, всё как всегда: рубка лозы двумя шашками, скачки с препятствиями, вольтижировка со стрельбой на скаку. И эти старшие лейтенанты показали стрельбу из двух пистолетов верхом, со всякими там переворотами и перекатами. До того здорово, классное дело! Ребята сразу убедились, что они пластуны.

За этими событиями прошли экзамены, у Гришки Иванова на роже прошли фингалы, потом была свадьба. А что мы могли сделать, ну! Всё равно нас никто не слушает. Простыню после свадьбы не вывесили. Мы всё гадали: много крови было или нет. Надежда Ивановна появилась на улице с синяками под глазами и нам было её жалко. Наверно, всё-таки много крови было.

А тут ещё соседка наша, которую за глаза все звали Баба Дрянь. Такая сквалыжная и гнусная старуха, жуть! Так вот, после свадьбы попалась ей навстречу наша Надежда Ивановна. Баба Дрянь заулыбалась и запела: “Ой, добренький денёчек Вам, Надеждочка Ивановна, красавица наша! Значит, мужняя жена стала теперь. Муж такую красотулечку всё время любить станет. Дай Вам, деточка Надеждочка Ивановна, счастья большого и деточек много.” Надежда Ивановна поблагодарила и пошла дальше. Баба Дрянь плюнула ей вслед: “И не стыдно по улице ходить, а простыню не повесила! Это же как родители отпустили одну в чужие края. Потому гулящая, вот и пустили, уж всё равно.”

Конечно, такие разговоры были. Некоторые, правда, говорили, что не везде простыни вывешивают. Может, она из таких краёв. А некоторые, так вообще: а какое ваше собачье дело, вы на ней женились, что ли. Вот Гришка пусть и разбирается. Во до чего! Мы решили так: раз женщины всё равно замуж выходят, так нам Надежду Ивановну всё равно жалко, если она за такого вышла.

Конечно, женщинам приходится замуж выходить, чтобы у ребёнка отец был. Это да. И мужчинам жениться приходится, кто-то же должен стирать, готовить, в хате убираться, за скотиной ходить. Он же весь день на работе. И мы решили, что самое последнее, что мы будем делать, так это жениться. Раз уж всё равно деваться от этого некуда.

По субботам всегда были танцы, там играл гарнизонный оркестр. Перед клубом такая площадка огороженная со скамейками вокруг. Как мама говорила, для дам. Хотя, дамы – это при царе были, буржуйки, а какие сейчас дамы! Сейчас все одинаковые. А мы за штакетником стояли и смотрели, как танцуют и пляшут.

Смотрим, а пришли эти двое старших лейтенантов. Сапоги хромовые, гимнастёрки в обтяжку, портупеи начищены, усы закручены. Настоящие казаки! А на груди у каждого по Красной Звезде, не считая прочего, на головах кубанки чёрные с красным верхом. Слегка так назад заломленные. Не положено, конечно, отменили, но многие нашивали. Конечно, можно было нарваться, только ведь люди воевавшие понимали, кто такие кубанки носит. По крайней мере, отец так говорил. Ну и Красную Звезду давали не по блату, а за личный подвиг. А это не так себе.

Когда они вошли на площадку, оркестр только начинал “Полечку” с выходом. Они сразу же включились и все ожидали, кого из барышень, как тогда говорили, они пригласят. Они вприпляску обошли круг, как положено, и один из них остановился напротив Надежды Ивановны и низко ей поклонился, с отмахом руки. Она встала и отрицательно покачала головой. Как раз на площадку вошёл Гришка, а он повыше и пошире старшего лейтенанта. Ну и потом, старший лейтенант должен спросить разрешения у мужа. Но он слегка отошёл и опять приблизился с таким же поклоном. Может, он не знал, что она замужем. Тогда колец не носили, это было буржуазным предрассудком. Откуда он мог знать? А может, она ему понравилась, она барышня красивая, не зря же мы её все в классе любили. Хотя она уже и не барышня, раз замужем. Получается, он послал Гришку подальше и берёт последствия на себя.