Байки - [29]
В тот самый день наш командир отделения заступил в наряд по роте, и когда после отбоя приказал погасить верхний свет и включить дежурный, Дуйсенбай громко и отчётливо произнёс: “Собака – друг человека, сказал солдат, обнимая Кулиева.” Тот за- орал: “Это кто говорит?” Буквально вся рота хором: “Все говорят!” И - хохот!
Сержант завизжал: “Рота, подъём! Рота, строиться в шинелях у подъезда! Быыстраа! Бегооомм!” И погнал нас бегом вокруг плаца, а сам стоял посреди. Пробежали мы первый круг, второй, пошли на третий. Вспомнили некоторые положения Строевого Устава. Как-то одновременно вспомнили – и стали притормаживать. Не имеет он права нас шпынять, к тому же присяги не принимали.
Кулиев завизжал, чуть ногами не затопал, и на его крики выскочил дежурный по батальону, наш помковзвода. Чуть позже – дежурный по части. Нас вернули в казарму.
Утром нам представили нового командира отделения – младшего сержанта Розова Евгения, которого за постоянную улыбку и душевность Женька с Евгешей советовали называть Женечкой. Куда подевался Кулиев – а кто его знает. Козёл он.
Где-то через год, если не ошибаюсь, прочел нам лекцию о героической истории города местный историк тире краевед. Город оказался древним и вполне героическим, это правда. Так вот, по словам краеведа, в двадцатые годы в этой самой казарме прятался среди добровольных борцов с бандитизмом какой-то белогвардеец, что ли. Думал, не найдут. Очень опасный человек. Его обнаружили, но не поймали, успел сбежать. Но наши органы не дремлют, и уже в наше время, они буквально недавно нашли спрятанный этим бандитом тайник с оружием, патронами, гранатами и прочим. И вот как думаете, товарищи танкисты, где этот негодяй прятал оружие? В печке! В старой голландской печке. Вот!
Мы на мгновенье остро почувствовали свою причастность к нашим славным недремлющим органам.
Окно
При реконструкции цеха оконный проём, заложенный ещё давно стеклоблоками, перегородили пополам перегородкой в полкирпича. По одну сторону устроили женский душ, по другую - мужской. Некоторые стеклоблоки были к тому времени выбиты и заменены стеклом. А саму перегородку с улицы было не видно то ли потому, что их давно не мыли, то ли прозрачность стеклоблоков такая. Скорее всего, поэтому. Свет пропускает – ну и хорошо.
И как раз мимо этого окошка проходил маршрут обхода вооруженной охраны, которая ходила там ещё с военных времён: по двое с карабинами или один с карабином и собакой.
Пашка только дембельнулся и пришёл устраиваться на свой завод. Ну, как обычно в те времена. Несколько необычным было то, что служил он в какой-то несусветной дыре, то есть, и людей три года не видел. Не говоря о женщинах. И выйдя из отдела кадров, столкнулся с Натальей. А это была, скажу, та ещё штучка. Но тут случился облом.
Во-первых, она в самом деле была хороша. Да. Крутила этим самым местом, но сколько ни крути, всё равно докрутишься до того же самого.
Во-вторых, парень после трёх лет абсолютного поста, уткнувшись в неё носом в прямом смысле, просто офонарел. А при всех своих, на неё никто такими глазами ещё не смотрел. Ну и всё, чего ещё. Кто там кого окрутил, не суть. Главное – результат.
Только вот, к сожалению или совсем наоборот, не знаю, она раньше, до Пашки, раздавала авансы всем подряд и при этом никому конкретно. Осуждать её за это нельзя, обычные женские штучки, а кто это принимал всерьёз, так и флаг ему в руки и ветер в спину. Но поэтому по заводу ходили не очень приятные слухи. Она ему сказала, что кроме его, ей никто не нужен. А чего ещё человеку надо?
У них смены заканчивались в несколько разное время и он обычно встречал её на проходной. А тут то ли ему показалось что-то, то ли невмоготу ждать, вот он и пошёл к её цеху. Сунулся в цех, его турнули: нечего шляться по чужим цехам, а если кого ждёшь, так вон скамеечка.
Он посидел пару секунд, а невмоготу стало, он и пошёл вокруг цеха. Дошёл до этого окна, увидел стеклянные вставки и подошёл посмотреть. Лучше бы он этого не делал, потому что в одном стёклышке просмотрелся голый мужик, а в другом - не менее голая Наталья. И они шли, голые, навстречу друг дугу!
Его как дубиной по голове, он даже устоять не смог, шлёпнулся задом на битые кирпичи. Вскочил, не веря глазам. Она же говорила, что ей никто не нужен, кроме его! Приложился к стёклышку, а там несколько голых мужиков идут. Подскочил к другому стёклышку – идут несколько голых женщин. Ага, групповуха! Собственно, это не его дело, хотят, так пусть устраивают групповуху.
Наталья! Вот в чём дело, его Наталья. И групповуха. Он ничего не понимал и ни о чём думать не мог. Говорили же ему, кто она на самом деле, а он только смеялся. Досмеялся.. В нём росла злоба, просто раздувалась, заполняла всего. И вырвалась наружу в необходимости разрушить что-то. Что угодно. Схватил кирпич и запустил в окно, не попал, потому что на кирпичном бое подвернулась нога. Схватил другой и услышал: “Эй, а ты чего бросаешься тут, кто такой?”
Неподалёку стоял охранник с собакой. Поводок намотан на руку, карабин висит на плече. Появился, сука, из этих же, небось! Кирпич полетел в охранника, охранник увернулся, пытаясь одновременно снять с плеча карабин.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
На материале биографий Уинстона Черчилля и Джорджа Оруэлла автор показывает, что два этих непохожих друг на друга человека больше других своих современников повлияли на идеологическое устройство послевоенного западного общества. Их оружием было слово, а их книги и выступления и сегодня оказывают огромное влияние на миллионы людей. Сосредоточившись на самом плодотворном отрезке их жизней – 1930х–1940-х годах, Томас Рикс не только рисует точные психологические портреты своих героев, но и воссоздает картину жизни Британской империи того периода во всем ее блеске и нищете – с колониальными устремлениями и классовыми противоречиями, фатальной политикой умиротворения и увлечением фашизмом со стороны правящей элиты.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.