Байки - [21]
Никогда больше у меня не было таких роскошных обедов.
Лидер
Ваня поднялся в девяностые на красках. Первую свою краску он сделал в железном ящике из-под мусора: налил воды, насыпал мела, дешевого обойного клея, перемешал лодочным мотором. Получилась “Краска белая дисперсионная ПВА”.
Дело развивалось, пошли хорошие деньги, стали потихоньку делать нормальные краски, появился цех, пора было браться за рекламу. Ваня решил сделать её в Финляндии, чтобы все было импортно.
Сигнальный экземпляр очень понравился: обложка была красочная, яркая. А главное – на обложке был его портрет и надпись: “Лидер российского производства красок” - и название фирмы. Ваня как-то и не вчитывался в текст буклета: все давно обговорено, обсосано. Все было путем, и Ваня с удовольствием оставил автограф под своим портретом. Вообще-то буклеты обошлись дороговато, но оно того стоило. Его главбух спросил: “Ну как, платим?”. Ваня кивнул.
Буклетов назаказали на всю Россию. Катастрофа произошла, когда прибыли первые два “Соболя” с буклетами. Зам по производству вытащил один буклет и заорал матерно. Выскочившему Ване он ткнул обложку в нос, и Ваня, наконец, увидел, что в слове “Лидер” вместо “Л” стоит “П”, то есть, он не “Лидер российского…”, а сами понимаете, кто! И весь кузов набит этим, и второй, и те, которые ещё в пути, и те, которые чёртовы финны со своей проклятой обязательностью уже напечатали. Это же сколько денег! А отдавать как? Ваня рванул в Финляндию, где ему показали подписанный им же сигнальный экземпляр с буквой “П”.
Этим, собственно, все закончилось
Пуговички
Жорики пошёл служить, а на его койку поселился парень, назвавшийся Сэмэном. Мы потом его так и звали. Когда он спал, то всегда укрывался своей курткой, которую он называл кухвайкой. Ну, как многие украинцы, он вместо “ф” говорил “хв”. Он очень берег свою “кухвайку”: это было всё, что ему осталось от отца, которого он, видимо, любил. О себе он говорил, что он “з Украйины” - и всё. Есть ли у него родные, где он родился – мы не знали о нём ничего. По его фамилии – Мыхайлив – знали, что он из Западной Украины. Просил, чтобы говорили с ним только по-русски. У нас были его земляки, но и с ними - только по-русски. Он никогда с нами ничего не праздновал, не ходил в кино, не ходил за грибами. Целыми днями сидел в читалке и всегда в одиночку. Спортом не занимался. И к девчатам не ходил. Какой-то не такой.
.Потом случился пожар, барак наш почти выгорел, Сэмэн полез за своей “кухвайкой”, но спасти её не удалось. Лечил ожоги и ругался. Как-то у него сорвалось, что не так её жалко, как пуговички. Мы решили, что заговаривается парень, больно всё же. У нас поговорка появилась: не так “кухвайку“ жалко , как пуговички.
Мы с ним вместе служили в армии все три года. Уже на третьем году, зимой, он сильно поджёг свой бушлат у костра. Глядя, как он чмокает губами, рассматривая дырки в бушлате, я поддел его: “Ничего, главное, пуговички целы”. Он с сожалением посмотрел на меня: “Дурак ты и дураком останешься, что ты понимаешь в пуговичках!” – “Да ты что, серьёзно, насчёт пуговичек?”. – “Ну да, о них,”- ответил Сэмэн. Тяжко вздохнул и рассказал.
Оказывается, после войны его отец нашел в лесу схрон с оружием и целым ящиком золотых монет. Оружие он не тронул, а часть монет рассовал по карманам, рассчитывая прийти ещё раз. То ли отца кто-то видел, то ли там вообще охрана была, Сэмэн не знает, но отцу подбросили записку: верни, что не твоё, а то… Отец ничего не вернул, потому что “энкаведисты” много там стреляли, Сэмэну было тогда лет семь-восемь, не помнит особенно. Точно знает одно: мать пришила вместо пуговиц на зимнюю одежду золотые монеты: на своё и отцово пальто и на “кухвайку”. На всякий случай. Вскоре отец пропал, хата сгорела, и осталась от всего добра только “кухвайка”. Они с матерью кое-как выжили, потому что в селе боялись им помогать. А монеты продавать страшно. Потом матери не стало, и он уехал в Сибирь, подальше. Друзей заводить боялся, мало ли что. Когда сгорел барак, ему стало легче, хотя и не удалось спасти монеты. Вот скоро дембель, и пошли они на хрен, эти золотые монеты, это чертово богатство. Лучше он сам заработает, чем трястись, как они с матерью.
Наряды
У прораба Бондаренко был длинный нос и не было подбородка. Чтобы не походить на крысу, он носил бороду. Борода была похожа на проволочную, и это служило предметом постоянных шуток.
И ещё, он невнимательно читал наряды, в основном, смотрел на сумму. Если он считал, что денег слишком много, читал внимательно и безжалостно уменьшал. Он это умел.
А я был бригадиром молодым и, признаться, никчемным. Просто ребята решили, что если у меня почти десять классов, а у них по четыре, то бригадиром должен быть только такой высокообразованный. Я же не очень знал, что такое наряды, как их составляют и на основе чего. Ну и “пролетели” мы с заработком один месяц, второй. И ребята решили воспитывать из меня хорошего бригадира, устраивая мне воспитательный мордобой. Просто, если я слов не понимаю, должен понимать кулак. Не может быть, чтобы человек с таким образованием не мог ради бригады постараться. Не хочет – надо заставить. По–ленински: не можешь - поможем, не хочешь – заставим. Дали месяц на раздумье.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вместе с Джанис Вы пройдёте от четырёхдолларовых выступлений в кафешках до пятидесяти тысяч за вечер и миллионных сборов с продаж пластинок. Вместе с Джанис Вы скурите тонны травы, проглотите кубометры спидов и истратите на себя невообразимое количество кислоты и смака, выпьете цистерны Южного Комфорта, текилы и русской водки. Вместе с Джанис Вы сблизитесь со многими звёздами от Кантри Джо и Криса Кристоферсона до безвестных, снятых ею прямо с улицы хорошеньких блондинчиков. Вместе с Джанис узнаете, что значит любить женщин и выдерживать их обожание и привязанность.
За две недели до тридцатилетия Марк Болан погиб в трагической катастрофе. Машина, пассажиром которой был рок–идол, ехала рано утром по одной из узких дорог Южного Лондона, и когда на её пути оказался горбатый железнодорожный мост, она потеряла управление и врезалась в дерево. Он скончался мгновенно. В тот же день национальные газеты поместили новость об этой роковой катастрофе на первых страницах. Мир поп музыки был ошеломлён. Сотни поклонников оплакивали смерть своего идола, едва не превратив его похороны в балаган, и по сей день к месту катастрофы совершаются постоянные паломничества с целью повесить на это дерево наивные, но нежные и искренние послания. Хотя утверждение, что гибель Марка Болана следовала образцам многих его предшественников спорно, тем не менее, обозревателя эфемерного мира рок–н–ролла со всеми его эксцессами и крайностями можно простить за тот вывод, что предпосылкой к звёздности является готовность претендента умереть насильственной смертью до своего тридцатилетия, находясь на вершине своей карьеры.
Часто слышишь, «Если ты помнишь шестидесятые, тебя там не было». И это отчасти правда, так как никогда не было выпито, не скурено книг и не использовано всевозможных ингредиентов больше, чем тогда. Но единственной слабостью Таппи Райта были женщины. Отсюда и ясность его воспоминаний определённо самого невероятного периода во всемирной истории, ядро, которого в британской культуре, думаю, составляло всего каких–нибудь пять сотен человек, и Таппи Райт был в эпицентре этого кратковременного вихря, который изменил мир. Эту книгу будешь читать и перечитывать, часто возвращаясь к уже прочитанному.
Первая часть книги Л.Млечина «Алиби для великой певицы» (из серии книг «Супершпионки XX века») посвящена загадочной судьбе знаменитой русской певицы Надежды Плевицкой. Будучи женой одного из руководителей белогвардейской эмиграции, она успешно работала на советскую разведку.Любовь и шпионаж — главная тема второй части книги. Она повествует о трагической судьбе немецкой женщины, которая ради любимого человека пошла на предательство, была осуждена и до сих пор находится в заключении в ФРГ.
Театральный путь Алексея Владимировича Бородина начинался с роли Ивана-царевича в школьном спектакле в Шанхае. И куда только не заносила его Мельпомена: от Кирова до Рейкьявика! Но главное – РАМТ. Бородин руководит им тридцать семь лет. За это время поменялись общественный строй, герб, флаг, название страны, площади и самого театра. А Российский академический молодежный остается собой, неизменна любовь к нему зрителей всех возрастов, и это личная заслуга автора книги. Жанры под ее обложкой сосуществуют свободно – как под крышей РАМТа.
Перед вами необычайно смешные мемуары Дженни Лоусон, автора бестселлера «Безумно счастливые», которую называют одной из самых остроумных писательниц нашего поколения. В этой книге она признается в темных, неловких моментах своей жизни, с неприличной открытостью и юмором переживая их вновь, и показывает, что именно они заложили основы ее характера и сделали неповторимой. Писательское творчество Дженни Лоусон заставило миллионы людей по всему миру смеяться до слез и принесло писательнице немыслимое количество наград.