Байкал - [26]

— Да тихо ты, — сконфуженно ответил Алексей, вернувшись к окошку. — Сейчас снимем.

Они открепили от касок камеры, передали дежурному и снова прошли через турникет, Кабыхно распахнул дверь. В глаза ударили лучи заходящего солнца.

…— Только ни в коем случае не кладите ничего в карманы, — наставлял Кабыхно. — Ни камешки, ни песок — ничего. Ни грамма. Найдут — сразу по этапу отправят. Еще и сюда вернут, но уже в другом качестве. Будете с вагонетками по штрекам лазать.

— Ясненько! А до скольки у вас рабочий день? — спросил Алексей Кабыхно.

— В руднике работают круглые сутки, бездельничать никому не даем, — стал было важно рассказывать Кабыхно и вдруг замолчал.

Алексей посмотрел вперед. По дороге между бараками навстречу им, сутулясь, шел Шестопалов. Лицо лейтенанта было мрачным. Сейчас он был похож на голодного волка. Кабыхно тихо выругался сквозь зубы.

— Здорово, спецназ! — почти крикнул Шестопалов, подходя к друзьям. — В гости?

— В гости, — сдержанно ответил Алексей.

— Сейчас дам вам еще одного провожатого, Кабыхно у нас больше по охране специалист, а там — другие условия.

Алексей мельком глянул на Ивана. На лице Кабыхно промелькнуло выражение крайнего неудовольствия.

— Пройдемте!

Пока шли мимо жилых бараков, Алексей смотрел вокруг во все глаза. Что же здесь было такого, что привлекло сюда этих странных чертей? И главное, где сам рудник?

В юности Алексей вдоволь налазился по заброшенным рудникам и шахтам. Если рудник не начинается горизонтальной штольней, уходящей в толщу горы, значит, он начинается вертикальной шахтой и вход в него может быть где угодно. Вот за этим зданием, или за этим сараем, или вот за этим ангаром! И даже внутри него!

Бараки закончились. Слева Алексей увидел несколько низких серых, неприметных зданий явно промышленного назначения, а справа — несколько современных каркасных ангаров. Алексей ожидал, что за этими ангарами будут еще дома, но позади них было только ровное заснеженное поле, на котором вразброс виднелись бетонные прямоугольники вентиляционных шахт.

Рудник находился прямо под зоной!

«Что ж, удобно! Не надо никуда возить зэка! Сплошная экономия!» — усмехнулся Алексей, а потом опомнился.

— Э?.. А где отвалы?

За снежным полем виднелись глухие заборы, колючка и вышки с часовыми, а за забором начиналась поросшая лесом гора, голая верхушка которой была сейчас озарена розовыми лучами заходящего солнца. Отсюда, с территории колонии, открывался вид на заснеженные горные вершины за этой горой. Алексей оглянулся: поселение отсюда было видно как на ладони. Слева вилась заснеженная река со странным названием Джугояка. А вокруг были горы, горы и ничего, кроме гор. Только над головой — синее, ясное небо.

— Шлак мы с территории колонии вывозим, — ответил Шестопалов. — Видели дорогу на тот берег реки? Ну вот, там подальше и вываливаем. Маскировка.

— А зэка вместе с шлаком не того?.. Не бегут?

— Пробовали, — ответил как отрубил Шестопалов. — Из двух получился отличный фарш, и желающих сразу не стало. Шлак проходит специальную обработку, — пояснил он. — Опознавали их потом по ДНК. Даже чипов не осталось. Кучка мяса. Свалили в мешок, похоронили. Причем неизвестно, чего там, в мешках, было больше — останков или пустой породы.

— Сурово! — Алексей переглянулся с Бато.

— Тут по-другому нельзя, — отрезал Шестопалов. — Им разницы нет, как погибать — от рудника или от лазерной «мясорубки», а они еще работать должны, пусть искупают вину перед обществом!

— Ясненько! — нарочито бодро сказал Алексей. — А мы вот в ваш забой идем, не помрем ненароком? Или на полшестого не повиснет?

— Не повиснет, — буркнул Шестопалов. — Тут такое дело… Мы не знаем, отчего мрут люди. Кого тут только не было, и чего они тут только не изучали! Пробы всякие брали, магнитные излучения замеряли, радиацию — все в норме, а люди дохнут.

— А как дохнут? — поинтересовался Бато, идущий позади всех.

— Да просто. Все вроде нормально, а потом кровь сворачивается: у кого медленно, у кого в один момент, и все — ласты, считай, завернул. А на остальное — не действует. Ну там, так чтобы люди болели, какие-то симптомы появлялись у них. Нет такого. Пробовали лекарства давать для профилактики, ну вроде аспирина, не помогает. И главное, одни долго работают, а вторые — полгода не проходит, как все: здравствуй, «Березовая роща»!

— А что значит «Березовая роща»? — спросил Бато.

— Кладбище вон, за забором. Там березки растут. Нигде больше не растут, а там — растут. Вот и прозвали — «Березовая роща».

— Ясненько! — снова сказал Алексей, но это прозвучало уже не так бодро.

Свернули к громадному ангару с распахнутыми воротами, возле которого стоял часовой. Он с интересом посмотрел на московских гостей, тщательно проверил документы, сверился с данными на своем планшете, кивнул, пропуская внутрь. В ангар они прошли не через ворота, предназначенные для автомобилей, а через небольшую дверь, оборудованную турникетом.

— А если там попробовать пройти? — спросил Алексей Кабыхно.

— На куски порежет, — ответил тот, подмигнув.

Алексей округлил глаза.

— Я не шучу, — усмехнулся Кабыхно. — Тут сунулся у нас один торопыга, ноги отрезало. Теперь на деревяшках ковыляет. Остальные зато стали дисциплинированными, ходят культурненько через турникет.