Баварская советская республика - [11]
От советов Веймарская конституция оставила лишь призрачные и ублюдочные “фабрично-заводские советы по округам и на предприятиях”, завершив таким образом подготовленную социал-демократией ликвидацию советов как органов восстания, как органов диктатуры пролетариата.
Конец января и февраль 1919 г. были отмечены ростом стачечного движения и углубляющимся революционизированием масс рабочего класса. В феврале забастовки в Берлине охватили не только рабочих предприятий, но массу торговых служащих. Революционизирование масс отразилось и на составе Берлинского совета, в котором в результате ряда частичных перевыборов значительно выросло число коммунистов.
Но центром стачечного и революционного движения этого периода были горняцкие округа. Обман горнорабочих Рейнско-Вестфальской области обещаниями “социализации” не замедлил обнаружиться. В начале февраля советы области потребовали от правительства признания “комиссии девяти” и ее права на проведение социализации. 14 февраля конференция рабочих и солдатских советов области пригрозила правительству всеобщей забастовкой, если не будут отозваны из области белогвардейские добровольческие части. Делегаты, посланные для переговоров с правительством, привезли решительный отказ по всем пунктам.
18 февраля на конференции советов, которую немедленно после открытия покинули социал-демократы большинства, было решено объявить всеобщую забастовку, пока не начнется социализация. В первый момент забастовке удалось охватить >9/>10 шахт; рабочие отряды успешно боролись с белодобровольческими отрядами. Но вследствие предательства независимых с их разлагающей тактикой “перемирий” и переговоров с правительством количество стачечников стало быстро сокращаться. Стачечное руководство вынуждено было свернуть борьбу, и к 25 февраля стачка окончилась безрезультатно.
Не успела еще окончиться рейнско-вестфальская стачка, как вспыхнула всеобщая стачка горняков Средней Германии, вызванная борьбой горняков Рейнско-Вестфальской области, а также возмущением рабочих Средней Германии белым террором отрядов генерала Меркери, действовавших против революционных элементов среднегерманского пролетариата. Среднегерманская стачка охватила не только всю горную {34} промышленность области, но ряд промышленных предприятий и транспорт. Рабочие держались чрезвычайно организованно и дружно, но стачке и здесь опять-таки не хватало революционного руководства. Решающее влияние в руководстве ею имели независимые. Независимые вступили в переговоры с правительством. Правительство, испуганное размахом и силой движения, решило на словах отступить и выпустило 1 марта воззвание, обещающее рабочим обсуждение их требований и частичное их удовлетворение. Правительство обещало “включить советы в конституцию”, приступить к социализации и т.д. Таким образом, при деятельной помощи независимых была сорвана борьба, и 7–8 марта в большинстве мест Средней Германии работы были возобновлены.
Социал-демократии удалось справиться с движением горнорабочих как раз в момент нового подъема революционной борьбы берлинского пролетариата. 28 февраля пленум Берлинского совета потребовал созыва съезда советов; этим маневром независимые намеревались продемонстрировать свою “борьбу” за “включение советов в конституцию”, чтобы сохранить влияние на рабочие массы. Социал-демократы большинства не замедлили присоединиться в совете к этому требованию. Требование представителей предприятий об объявлении всеобщей забастовки для помощи рабочим Средней Германии было под всякими предлогами снято с обсуждения и перенесено на заседание совета 3 марта. Одновременно правительство, маневрируя, 1 марта выпустило упомянутое выше воззвание к среднегерманским горнякам, а 3 марта социал-демократические вожди срочно внесли в Национальное собрание “проекты социализации”.
Этот “закон о социализации” представлял непревзойденное по своему цинизму оружие обмана масс социал-демократией. В проекте торжественно заявлялось: “Каждому немцу должна быть предоставлена возможность обеспечить свое существование производительным трудом. При невозможности предоставить работу необходимые средства существования должны быть обеспечены”. Проект заявлял, что государство облекается полномочиями “в законодательном порядке за соответствующее вознаграждение превратить в общественную собственность пригодные промышленные предприятия, в особенности предприятия по добыче природных богатств и по эксплуатации {35} естественных производительных сил”. Все же конкретные, определенные мероприятия по “социализации” откладывались до разработки “соответствующих законов”, которые должны быть приняты “в дальнейшем”. Действительную цель закона – обмануть и успокоить торжественным обещанием рабочий класс – великолепно выразил в Национальном собрании депутат Дернбург, заявивший, что “в нем (в законе. – Н.З.) нет абсолютно никакого принуждения к той или иной социализации, а содержится лишь признание принципа”. Но и этот закон так и не был принят Национальным собранием, откладывавшим под всякими предлогами его окончательное голосование. После поражения революции социал-демократическая “социализация” осталась погребенной в пыли канцелярий, выполнив свое назначение – обман рабочего класса. Это не мешало социал-демократии наводнять в марте-апреле 1919 г. всю Германию плакатами и воззваниями, возвещавшими: “Социализм наступил”, “социализация осуществлена”. Чудовищность же обмана о “праве каждого немца на производительный труд” особенно ярко выступает на фоне безработицы, нищеты, голода и разорения пролетариата и трудящихся масс Германии во все послевоенные годы и особенно в нынешний период мирового экономического кризиса.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.