Батурино – гнездо родное - [27]

Встречали Пасху, Светлое Христово Воскресение. Ах, какую необыкновенную радость влагал Господь в души тех рабов Божиих, кто честно отпостился – не вкушал скоромного, не раздражался, не гневался, не употреблял хмельного и матерных слов, причащался Тела и Крови Христовых, помогал ближним, ради Господа нашего Иисуса Христа.

В этот пасхальный день, на рассвете, солнышко, сорадуясь Воскресению Христову, «играет» – оно то пульсирует, то начинает вращаться, то испускает разноцветные сияния. Смотреть на это чудо Божие – благодатно и радостно.

После пасхального Богослужения, встав ото сна, умывшись, помолившись, рабы Божии начинают поздравлять друг друга со Светлым Воскресением Христовым, говорят весело: «Христос Воскресе!» и слышат ответное, радостное: «Воистину Воскресе!» Троекратно целуются и вручают с поклоном куриные яйца, окрашенные луковой шелухой в темно-красный цвет.

А потом все усаживаются за стол и начинают разговенье – вкушают яйца, куличи, пасхи. Окончен Великий пост! Можно и попраздновать – вкусить скоромных яств. Нет поста – и, помолясь, благословясь, ешь на здоровье щи с мясом, гуся жареного с капустой, холодец из говяжиих или свиных ножек, лапшу с гусиными потрохами, оладьи медовые, яичницу, лапшу молочную и другую скоромную пищу…

А любовь земная? Полюбит парень девицу. Он, молодец, тоже придется ей по сердцу. Скажет своей любушке:

– Мила ты мне, красота ненаглядная! Пришлю я сватов к вам в дом. Жди, радость моя!

– Что ж, – зардевшись маково, – ответит девица, – люб и ты мне. Засылай сватов. Упрошу я папеньку с маменькой. Отказа тебе не будет.

Придут сваты в дом к невесте, обговорят с родителями все условия женитьбы, ударят по рукам. И вскоре, поведут молодых – парня-молодца и девушку-девственнипу – под венец – венчаться в храме Божием, чтобы жить друг с другом в любви и согласии – до самой смерти. Как жил князь Петр со своей супругой ненаглядной – княгиней Февронией.

Жить – хозяйство вести, детишек рожать, растить. Всех чад, кого пошлет Господь, как дар Божий, выносить и родить, окрестить в храме Божием. Каждый ребенок – желанный. Не было и в мыслях у русских женщин-христианок, чтобы дитя, живущее в материнской утробе, извести-убить, принести его в жертву сатане, как теперь такое зло творят в абортариях неразумные бабы-убийцы. А если малый умирал в младенчестве, то матушка умершего знала, что ребенок окрещен в младенчестве, причащался Тела и Крови Христовых, до семи лет на нем нет греха, и пойдет его душенька чистая-невинная в Рай к Господу, чтобы за своих сродников, оставшихся жить на земле, молиться, просить им блага. А почему Господь забрал малыша в младенчестве, так это Его воля. Бог дал, Бог взял. Буди Имя Господне благословенно от ныне и до века.

И сама-то смерть воспринималась православными христианами спокойно, без ужаса, который лединит сердца безбожников. Сидит старичок на скамеечке перед своим домом, опирается на посох, смотрит по сторонам, видит деревеньку свою родную, думает: «Да, прожил я на свете белом, слава Тебе, Господи, не один годок. Жил с женой в согласии, детей нарожали, вырастили, воспитали. Хозяйствовал. Богу молился. В храм Божий ходил, ближним помогал… Грешил, конечно. Но и каялся слезно, просил прощения у Господа. А теперь, чувствую, пора собираться, готовиться домой – к Господу. Вон оно, кладбище. Кресты стоят на могилках. Знал я многих из тех, кто теперь в земельке кладбищенской покоится. Лежат они – отпетые, причащенные, поминаемые за упокой. Как же своего дедушку или свою бабушку почившую не поминать, не дарить их душам радость великую? Нет, надобно молиться за своих усопших. Вот и я молился. А теперь – пора, пора к Господу. Пусть и за меня, грешного, мои родственнички помолятся, помянут»…

Перед смертью христиане исповедовались, очищая свою душу от грехов, причащались Тела и Крови Христовых. К ним, ослабевшим от старости, от болезни, приходил батюшка, принимал покаяние, преподавал Святые Дары, беседовал, сидя возле больного на лавочке, о Царствии Небесном, о вечной радости в селениях праведных, где нет ни печали, ни воздыхания, но жизнь бесконечная…

Над умиравшим читали отходную. Когда он упокоевался, то обмывали тело, одевали в смертные одежды, укладывали в гроб – ногами к выходу, а головой к святым иконам. Спокойно, умиротворенно было лицо усопшего. На лбу – венчик. Правая рука лежала поверх левой – крестообразно. Этим выражалось смирение почившего перед Господом, готовность принять волю Божию. В правой руке покойного – крест. В левой – рукописание. Горели свечи. Грамотей читал Псалтырь Давидову, псалмы благодатные, приносившие душе умершего покой, отгонявшие от нее злых, нечистых духов. Вокруг сидели родственники, вздыхали, вытирали невольные слезы.

Если в селе был храм, то на третий день приносили на руках или привозили на лошадях гроб с покойным в дом Божий. А если не было, то приглашали батюшку домой, чтобы отслужить панихиду по усопшему, пожелать ему Царствия Небесного.

Молитвы отпеты. Прощание с покойным закончено. Гроб закрыт. Его отвезут на кладбище и предадут земле. Насыпят высокий холм. Поставят крест. Спи-почивай, мил-друт, до Всеобщего Воскресения мертвых и Страшного Суда. Вечная память. Вечный покой.