Батарейцы - [61]
Васнецов обернулся к телефонисту и, не торопясь, произнес:
— Передай, чтобы во взводах ускорили прием пищи.
Зазвонил телефон. Из штаба полка последовало распоряжение: «Подготовиться к отражению атаки!»
Тем временем гул двигателей вражеских танков наплывал, заполняя рощицы и низины округи. С каждой минутой он становился сильнее и сильнее.
На огневой все замерло. Редко промелькнет каска связного или запоздалого посыльного. Десятки пар глаз обшаривают местность в ожидании противника. По-разному ведут себя люди в такой обстановке. Переживают все — и командиры, и подчиненные. Одни курят, другие кусают губы до крови. Старший сержант Илья Фадеев любит рассказывать о последней весточке из дома. Неважно, слушает его кто или нет. Говорит очень серьезно, с комментариями, короткими штрихами к портретам знакомых. Особенно часто рассказывает про деда — деревенского чудака, любившего вставлять во всякий разговор: «Корень дела…»
Тогда, наверно, никто из парней не придал значения двум этим словам. И напрасно. В толковом словаре живого великорусского языка Владимира Ивановича Даля сказано: «Корень дела — начало, основание, источник». Мудро изъясняется народ!
Наводчик орудия Курило, невысокий крепыш, если позволяла обстановка, то и дело грыз что-либо — сухари, сахар, корку хлеба. Не было ничего съестного — перетирал зубами древесный сучок. Этим он успокаивал себя, а после приникал к панораме, хладнокровно работал подъемным и поворотным механизмами.
— Михайлов, ты опять?! — услышал Васнецов голос Снежко.
— Мигом, товарищ сержант.
— Давай, давай, Володя, раз приспичило.
Васнецов невольно улыбнулся, вспомнил рассказ сержанта Снежко. Вначале никто еще не понимал, появятся немецкие танки или нет. Все затаились в ожидании. А Михайлов шмыг за куст. Через минуту-другую как ни в чем не бывало появляется. Потом узнали — по-легкому, значит… У каждого свое.
Но все переживания, муки — до первого выстрела. В бою некогда отвлекаться, вздыхать — нужно работать. Работать сноровисто, горячо. Борьба идет не на жизнь — на смерть. Упредил врага — твоя взяла, промазал — получай свою долю. Роптать не приходится.
Фашисты появились внезапно. Вначале с правой стороны кургана возник силуэт одного танка, потом второго. Вслед за ними показались штурмовые орудия. Последние замедлили ход и начали вести огонь по переднему краю из-под крон ракит.
— Вот заразы! — не выдержал разведчик-наблюдатель Зебров. — Далековато, сразу и не возьмешь.
Фашисты вели стрельбу по батарее капитана Чигрина. Первый снаряд разорвался на огневой, второй взметнул над землей ящики — очевидно, угодил в погребок с боеприпасами.
— Возьмем! — невольно вырвалось у Васнецова. — Еще как возьмем!
Васнецов сосредоточил огонь батареи по штурмовым орудиям. Казалось, разрывы легли рядом с целью, но гитлеровцы продолжали вести огонь. Второй залп тоже не принес результата. Видимо, оплошность не ускользнула от тех, кто наблюдал за происходящем с КП полка. Раздался звонок. Телефонист протянул трубку командиру батареи, и Николай услышал глуховатый голос подполковника Иванова:
— Долго мазать будешь, Васнецов? — И чуть тише: — Что там у тебя? Успокойся сам и людей успокой. Не первый же раз в подобной ситуации.
— Есть, успокоиться!
Укор подхлестнул Васнецова. Скорректировав огонь, он подал команду на его открытие. На этот раз снаряды легли точно. Одно штурмовое орудие, объятое огнем, закрутилось на месте.
Вновь зазвенел телефон. У аппарата был командир полка.
— Ну вот, значит, можете метко бить! — довольно произнес подполковник.
Тем временем из-за левой стороны холма появились танки противника. Батарее Васнецова вести огонь было несподручно. По ним ударили орудия старшего лейтенанта Николая Соловаря. И тут из березняка высыпала гитлеровская пехота. В артиллерийскую стрельбу вплелись пулеметные и автоматные очереди. Отменно били по врагу батарейцы.
Бой длился недолго. Минут пятнадцать — двадцать работали орудия, пулеметы, автоматы и винтовки. Два фашистских танка загорелись, остальные начали оттягиваться назад, за ними и штурмовые орудия. Оставшиеся в живых вражеские пехотинцы бросились к спасительному березняку.
— Не выдержали, гады! — приговаривая, толкал снаряд в казенник младший сержант Виктор Мазин. — Кишка тонка.
Это был перелом боя. Встали и с криком «Ура!» рванулись вперед стрелковые батальоны. Батареи продолжали обстреливать склоны холма, пока туда не подошли цепи наших пехотинцев.
Прозвучала команда сниматься с огневых и перекатами поддерживать пехоту. Началось преследование противника. Часам к шестнадцати батареи полка вместе со стрелками ворвались в Требендорф. На узких улочках — брошенные гитлеровцами мотоциклы, повозки с впряженными битюгами, машины с имуществом, тягачи с орудиями и тяжелыми минометами на прицепах.
Не останавливаясь, пехотинцы, а за ними и артиллеристы полка проследовали через населенный пункт. Главное было — не дать противнику опомниться. И все же, как ни стремительно действовали подразделения, фашисты сумели организовать сопротивление у небольшого фольварка. На огневую Васнецова прибыл заместитель командира полка.
Лев Львович Регельсон – фигура в некотором смысле легендарная вот в каком отношении. Его книга «Трагедия Русской церкви», впервые вышедшая в середине 70-х годов XX века, долго оставалась главным источником знаний всех православных в России об их собственной истории в 20–30-е годы. Книга «Трагедия Русской церкви» охватывает период как раз с революции и до конца Второй мировой войны, когда Русская православная церковь была приближена к сталинскому престолу.
Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.
Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.
В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.