Батарейцы - [13]

— Надо познакомиться, с кем вместе будем фашистов лупить, — начал он баском. — Посыльный донес, твоя фамилия Васнецов.

— Да, младший лейтенант Васнецов.

— Викторов, — назвался лейтенант и, окидывая взглядом устланный травой небольшой окопчик, довольно произнес: — Вижу, артиллеристы неплохо устроились. — Поглядев на изрядно закоптившуюся гильзу из-под снаряда, усмехнулся: — Да у тебя, никак, десятилинейная «лампа»? Не хватает только стекла, а то чадит, словно паровоз.

— Ничего не поделаешь, чем богаты, тем и рады.

— Ужинал? — спросил Викторов.

— Нет еще.

— Тогда перекусим вместе. Заодно и обговорим вопросы взаимодействия.

Лейтенант кивнул сопровождавшему его матросу. Почти тут же на ящике из-под снарядов, заменившем стол, появились галеты, банка тушенки. Викторов достал флягу.

— Нет, нет, — отказался Васнецов.

— Ну и верно. Тоже не люблю этого зелья. Захватил, так сказать, для знакомства.

За нехитрой трапезой разговорились. Лейтенант в сорок первом окончил военно-морское училище. Попал на тральщик. В море сходил всего раз: фашисты потопили корабль. Направили в морскую пехоту. Командовал взводом, теперь ротой. Васнецов коротко поведал свою эпопею.

— Значит, и ты через край хлебнул лиха, — проговорил моряк. — Теперь вместе будем колотить гадов. Ну мне пора. Завтра, полагаю, денек будет для нас жарким.

Предположение его подтвердилось. На краю поля, за лощиной, появилась вражеская цепь. Фашисты шли в атаку без артподготовки.

Васнецов собрался было подать команду на открытие огня, но тут позвонил моряк:

— Слушай, младшой, фрицы идут прощупать нас. Всего до роты. Не торопись открывать огонь. Выползут танки — дело другое, а с пехотой сами управимся.

Цепь противника скатилась в лощину и на некоторое время пропала из поля зрения. Зато в бинокль хорошо было видно, как командир морских пехотинцев проворно стянул гимнастерку и остался в тельняшке. Находившийся рядом краснофлотец развязал вещмешок и протянул командиру фуражку.

В дальнейшем события развивались так. Морские пехотинцы встретили цепь гитлеровцев на выходе из лощины дружным огнем. И все же противнику удалось ворваться в траншею. Бойцы заработали штыками, прикладами, ножами. Минуты через две несколько немецких солдат выскочили из траншеи и побежали назад. Морские пехотинцы догоняли, били врага, пока не были остановлены плотным огнем неприятеля на противоположном выходе из лощины.

Минут через двадцать рота возвратилась в траншею. Принесли раненых и убитых. Снова позвонил лейтенант:

— Видел, Васнецов?

— Как не видеть — видел.

— На этом гитлеровцы не успокоятся, двинут бо́льшими силами. Я их тактику знаю. Да, мы тут взяли в плен фельдфебеля. Бормочет: «Панцер, панцер». Танки у них на подходе, скоро и тебе будет работа. Понял меня, артиллерист? Не подведи.

Однако вторую атаку враг не начинал. То ли морские пехотинцы порядком потрепали его, то ли еще не подошло подкрепление, но лишь к вечеру гитлеровцы двинулись в атаку. Предварительно около часа фашистская артиллерия долбила наш передний край. Фашисты решили стереть с лица земли морских пехотинцев, не ведая того, что командир роты отвел своих людей в заранее подготовленные укрытия; в первой траншее остались лишь наблюдатели и дежурные расчеты пулеметов.

Лейтенант Викторов перебрался к артиллеристам и, глядя на дыбившуюся землю, обронил:

— Вот дают дрозда, гады! Вот дают! Ты только посмотри, младшой, что делают стервецы. Никак, решили нас похоронить. Ни хрена у них не выйдет!

Затем начала ковырять уже несколько раз перепаханную снарядами землю авиация. Самолеты врага прошлись не только по укрытиям морских пехотинцев, огневым позициям артиллеристов, но и дальше, в глубину. Несколько бомб угодило в цель: второй расчет потерял двух человек, у Полякова было трое легкораненых.

— Во взводе управления тоже потери, — рассказал прибывший на огневую политрук Галкин.

Федор Семенович передал приказ командира батареи: подпускать фашистские танки как можно ближе и бить наверняка. Ни шагу назад!

— Не беспокойтесь, встретим врага, как положено, — ответил Васнецов.

Галкин выждал, когда очередная группа фашистских самолетов улетела, и заторопился:

— Николай Петрович, я побежал во второй взвод. Там сержант командует.

— Удачи вам!

Не успел Федор Семенович скрыться, как фашисты вновь открыли по артиллеристам бешеный огонь. Затем вдалеке появились вражеские танки. Вскоре стала видна жавшаяся к ним пехота. Морские пехотинцы начали выдвигаться в первую траншею. Прежде чем убыть на свой КНП, командир роты уточнил:

— Значит, целеуказание — очередь трассирующих пуль. Ну а вообще, как и договорились, подпускаешь к двум березкам на выходе из лощины. Дальше не медли.

Немецкие танки увеличиваются в размерах. Видны кресты, отполированные траки. Заманчивые цели. Васнецов не выдерживает, тем более что орудия — на запасных позициях. Как только танки скроются в лощине, артиллеристы выдвинут их на основные.

— По танкам! — во весь голос командует младший лейтенант, — бронебойным, угломер тридцать-ноль, прицел… Огонь!

Номера орудийных расчетов работают споро. Лязгают клинья затворов. Сержанты подают команды: «Огонь! Огонь!» До Васнецова доносятся доклады номеров. Трассы снарядов синим отсветом чертят по крупповской стали полосы. «Торопятся ребята, — отмечает про себя младший лейтенант и решает: — Нужно по гусеницам, по гусеницам бить».