Башня голода - [7]

— Вижу, сенатор, что вы не помните меня. Вижу по вашему вопросительному взгляду, уж не отнекивайтесь.

— Сударыня, — проговорил сыщик тем любезным тоном, которым отличался Марк Галлан, любимец вашингтонских дам, — неужели вы допускаете мысль, что вас можно забыть?

— Вы льстите, сенатор, — ответила она, — если так, то скажите, кто я и как меня зовут?

Сыщик много дал бы, чтобы знать это.

— Откровенно говоря, сударыня, — возразил он, — я отлично помню лица, в особенности такие прелестные, как ваше, но имена я плохо запоминаю.

Незнакомка улыбнулась и пригласила мнимого сенатора присесть.

— Давно ли вы в Нью-Йорке? — спросила она насмешливым тоном. Ей, видимо, доставляло удовольствие не называть своего имени забывчивому сенатору.

— Нет, я прибыл только вчера.

— Но ведь вы останетесь здесь на некоторое время?

— Это зависит от дел, по которым я приехал сюда. Возможно, что мне придется уехать уже сегодня, но может быть, что я останусь здесь на целую неделю.

— Заняты ли вы сегодня вечером? Вы, быть может, согласитесь составить компанию несчастной, покинутой женщине?

Вопрос этот поставил Ника Картера в затруднение.

Он вовсе не хотел посвятить целый вечер какой-то даме, которая почему-то, несмотря на всю ее красоту, производила на него впечатление авантюристки, тем более что он с нетерпением ожидал случая напасть на след похитителей сенатора.

Он хотя и не знал всех привычек сенатора, но ему было известно, что сенатор очень разборчив при знакомстве с дамами. При всей свободе, которой пользуются американские женщины, ни одна дама из хорошего общества не позволит себе провести с нею вечер мужчине, которому она не назвала даже своего имени.

Это пахло чем-то неприличным, и сенатор Марк Галлан отказался бы, по возможности, от такого общества.

Но любопытство Ника Картера возрастало все больше и больше.

Чем больше он вглядывался в свою прелестную собеседницу, тем ему становилось яснее, что ее предупредительность служила только маской для отвода глаз.

Ник Картер был весьма опытен в деле распознавания гримов, и ему казалось, что стоит только дернуть за пышную золотисто-рыжую прическу, чтобы доказать, что эти волосы фальшивы. Кроме того, глубокие, темные глаза прелестной незнакомки как-то не согласовывались с нежным, прозрачным цветом лица.

Ник Картер не сомневался в том, что незнакомка пустила в ход все доступные ей средства, чтобы подделаться под тип американки, но что на самом деле она принадлежала к другой нации.

Наконец он принял определенное решение. Он не сомневался более в том, что сумеет извлечь пользу из знакомства с этой красавицей.

— Сударыня, у вас какая-то неотразимая манера награждать незаслуженным счастьем, — проговорил Ник Картер, — я сочту за честь воспользоваться вашим любезным предложением. Составили ли вы уже какой-нибудь план на вечер? Желаете ли вы поехать в какой-нибудь театр или...

— О нет, сенатор! Я условилась с мужем поужинать здесь, но неожиданно получила от него извещение, что в последнюю минуту какой-то знакомый пригласил его на важное деловое совещание и что он просит меня ожидать его в Мамонтовой гостинице. Дело в том, что мы все еще не переехали в город и живем на даче. Так как дача находится в уединенной местности, то я не хочу ехать туда одна, и муж заедет за мной сюда на автомобиле. Ну что же, сенатор, неужели вы все еще не знаете, кто я?

Ник Картер в эту минуту охотно дал бы тысячу долларов, чтобы знать, с кем он беседует.

— Не буду больше терзать вас, — продолжала она улыбаясь, — я жена банкира Студлея, мое девичье имя Лаура Томас, я та самая Лаура, за которой вы в свое время так сильно ухаживали.

«Однако и нахальство же, — подумал Ник Картер, — случайно я хорошо знаю, что банкир Студлей холост, конечно, сенатор это тоже отлично знает. Как же она может так рисковать? Должна же она была ожидать, что сенатор немедленно уличил бы ее во лжи. А может быть, она нарочно хочет провести меня, зная хорошо, что я вовсе не Марк Галлан, который с ее ведома либо убит, либо заключен куда-нибудь? Вряд ли она догадывается, кто я такой на самом деле, но, вероятно, она чует во мне сыщика и намерена выведать от меня, что только возможно».

Ник Картер, в роли сенатора, проявил изысканную любезность. Разумеется, он отлично помнил прелестную Лауру Томас и уверял ее, что несказанно осчастливлен ее согласием поужинать с ним в большом зале ресторана.

На самом же деле Ник Картер был удивлен, что прелестная незнакомка отказалась ужинать в отдельном кабинете, где неожиданные неприятные сюрпризы были невозможны.

Она сначала выразила даже желание занять место посередине зала, где сидело больше всего гостей.

Но ему удалось убедить ее занять место в уютном уголке, отделенном от зала тропическими растениями.

Со своего места Ник Картер мог обозревать не только весь огромный зал, но и наблюдать за открытыми настежь дверями и видеть, что делается в вестибюле.

Он отлично замечал, что прелестная незнакомка старалась мешать ему наблюдать за окружающими, а это снова убеждало его в том, что она хорошо знает, куда девался настоящий сенатор. Он надеялся, что встретится еще с кем-нибудь, кто примет его за сенатора и поможет выяснить это таинственное происшествие.