Баржа смерти - [3]
История эта, разумеется, известна читающей публике. Но это только начало. Я же позволил себе сочинить её продолжение.
Внук Петра Елисеева – Григорий Григорьевич – не забыл, с чего начиналось великое торговое дело «Братьев Елисеевых». В селе Гаврилов-Ям Ярославской губернии то ли по случайной прихоти богатого наследника миллионов, то ли в память о деде построена была оранжерея. В ней выращивались заморские фрукты, а в отдельном углу круглый год цвела и наливалась ароматным соком земляника. Конечно, эта оранжерея была лишь семейным капризом. К этому времени роскошные Елисеевские магазины уже украшали Невский проспект в Санкт-Петербурге и Тверскую улицу в Москве.
В свои молодые годы Григорий Григорьевич Елисеев около той самой земляничной поляны увидел Оленьку. «И что ты здесь делаешь, красавица?» – восторженно воскликнул Григорий Григорьевич. А красавица смело взглянула на молодого хозяина, блеснула своими огромными голубыми глазами: «Велено батюшкой моим, Василием Васильевичем, для Вас, Григорий Григорьевич, земляники набрать. Он нынче по завету Петра Елисеевича, деда Вашего, садовником здесь служит». Не удержался Григорий Григорьевич, вложил в алый ротик Оленьки алую земляничку. Засмущалась девушка, закрыла зардевшиеся щёки ладонями, прошептала: «Что Вы, барин. Вот возьмите». Сунула в руки хозяину тарелку с земляникой и убежала. Но далеко ли убежишь от видного, молодого?
Ох, и зацепила дочка садовника Гришку Елисеева. За лето он не раз наведывался в Гаврилов-Ям.
Но дела купеческие – не всегда земляника в тарелке немецкого фарфора. Женился Григорий Григорьевич на дочери известного заводчика, владельца пивных заводов, Марии Андреевне Дурдиной. Машенька Дурдина давно вздыхала – по статному Григорию Елисееву.
А Оленька из Гаврилов-Яма родила Григорию Григорьевичу дочку Катю. Ещё до родов, не без содействия и денег Григория, Оленьку выдали замуж за чиновника Петра Петровича Петухова.
Чиновника не очень знатного ранга, но юную мать уберегли от позора рождения ребёнка в блуде. В метрической книге Никольской церкви, что в селе Гаврилов-Ям, новорождённая Катенька по отцу была наречена Катериной Петровной.
Григорий Григорьевич не оставлял без внимания внебрачную дочь, проследил негласно, чтобы Катенька окончила учительские курсы.
Это уж потом снесло голову пятидесятилетнему Григорию Елисееву. Влюбился он без памяти в молодую жену петербургского ювелира Васильева. Вера Фёдоровна Васильева скоро развелась с мужем. А вот Мария Андреевна, жена Григория Григорьевича, не смогла снести измены мужа и покончила счеты с жизнью. Рассказывают, повесилась на собственной косе. Дети Григория Григорьевича отказались от отца и отцовского наследства.
Вскоре после кончины Марии Андреевны Григорий Григорьевич уехал в Париж с новой молодой женой. В 1942 году он скончался и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Там же нашли последний приют многие соотечественники-эмигранты, в том числе и сыновья Григория Григорьевича – Николай и Сергей со своими женами. Могила последнего владельца торгового дома «Братья Елисеевы» и его супруги, в отличие от могил его сыновей стоит заброшенная. Внуки так и не простили своего деда.
Но наша история не о Григории Григорьевиче Елисееве.
Юная Катенька Петухова, уже, будучи учительницей церковно-приходской школы, вышла замуж. Муж её, человек весьма уважаемый – старший счетовод Локаловской[3] мануфактуры, что в селе Гаврилов-Ям Ярославской губернии, Константин Иванович Григорьев. Человек он был уже в летах, ему было почти тридцать.
Особую известность и почтение в Гаврилов-Яме Константину Ивановичу придавало то, что он был регентом при Никольской церкви. И ещё он весьма искусно играл на семиструнной гитаре, выводил не сильным, но весьма благозвучным голосом русские песни и романсы. Но эти театральные изыски не очень радовали молодую жену. Они отвлекали Константина Ивановича от семьи.
И ещё до Катеньки доходили слухи, что регент Никольской церкви не оставил своих холостяцких шалостей. Но этим слухам она не хотела верить, уважала мужа за солидность и степенность. И в первые годы замужества родила ему дочь Верочку.
А что касается Константина Ивановича, была у него до встречи с Катенькой бурная любовь с дочерью купца Воропаева, Варварой. Дочка купца – красавица черноокая, волосы как смоль. Горячая кровь Варвары не довела бы до добра молодого и в те годы шального Константина Ивановича. Дед-то Варвары, поговаривали, разбойничал на дорогах. Не миновать бы деду каторги, да вовремя остепенился, знатным купцом стал.
Однако до свадьбы с Варварой дело у Кости Григорьева не дошло.
На Рождество Христово, только замолкли в Никольской церкви последние слова песнопения Тропаря: «Тебе кланятися Солнцу правды, и Тебе ведети с высоты Востока: Господи, слава Тебе», ещё полный музыкой хора, повернулся регент к прихожанам, а возле клироса стоит девушка. И будто ангел небесный пролетел. Вмиг забыл Варвару Константин. В полумраке церкви разглядел Петра Петровича Петухова. Не очень близко знакомого. В Гаврилов-Яме все друг друга знают. Не велико городище.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.