Баронет - [110]

Де Берг прервался, вздохнул, налил себе ещё вина, залпом выпил.

— Потом, после того, что твоя мать на пару с отцом сотворили в Горловине Шрама, а наши, вернувшись, поделились впечатлениями, даже до самой последней идиотки дошло: рот лучше держать на замке. Но ты — не она. Пока что, во всяком случае. Но я-то — всё-таки герцог здесь, потому… если у тебя есть что просить — не стесняйся.

— Да, — медленно проговорил я. — У меня есть одна просьба…

* * *

— Будь щитом для слабых и нуждающихся, да не дрогнет твоя рука.

Левое плечо.

— Будь мечом карающим, и да не дрогнет никогда твоё сердце при виде врага.

Правое плечо.

— Будь верным опорой — и да не дрогнет и дальше твоя душа в час испытаний!

Аккуратно коснуться плоской стороной острия «пальмы» склонённой рыжей головы.

— Сим нарекаю тебя рыцарем, леди Карина.

Сейчас, заполненный народом, большой зал с возвышением для герцогского трона производил совсем иное впечатление. Яркий свет множества ламп разогнал тени до самого потолка, а на помосте дополнительно были установлены факелы — уже не столько для освещения, сколько для создания атмосферы сакрального действия. Мой голос в гулкой, звенящей тишине отражался от старинных сводов, отчего каждое слово казалось весомым, словно вытесано из камня. Мне пришлось слегка изменить слова рыцарской присяги в угоду ситуации, но вот оружие осталось прежним: эльфийское копьё, сразившее монстра, было в таком ритуале куда как почётнее, чем какой-то там, пусть самый дорогой и красивый меч. Знали бы они, сколько на самом деле пробило шей и сердец тварей подаренное мне Сатарой оружие — небось кое-кто из присутствующих в обморок бы грохнулся. От зависти.

Пока шло торжественное действо, я поймал на себе с десяток недобрых взглядов: в основном от тех, кто так браво бежал от секача. На берегу болота в тот момент, когда изменённый проломил стену камыша, собралось четыре охотничьих группы. Половину народа, включая Джока, унесли обезумевшие кони — и не сказать, что им так уж повезло: это в полугнилую осоку, стянувшую корнями верхний слой полужидкой грязи, падать было практически безопасно, а вот в лесу хватало корней и прочих твёрдых и опасных для жизни предметов. Эти тоже смотрели, но уже на дочку сэра Матиаса, и в их глазах аршинными буквами читалась фраза «а вот я бы на её месте!!!» Хорошо, что Кара пребывала в таком благоговейном состоянии, что напрочь ничего не замечала. И это я её заранее предупредил, когда принёс новенький синий плащ и обещанный мундир. Эх, замковым мастерам иглы и раскроечных ножниц до лидовских портных всё-таки далеко… Ладно, пора приступать ко второй части — и вот о ней рыжая была не в курсе. Ничего, от положительных эмоций, вроде как, умерло куда меньше народа, чем от отрицательных. Да и уже почти поправилась она.

— Леди Карина, твоё служение мне было кратким, но верным. Исполненным истинного следования ценностям благородного человека, — дочка управляющего подняла на меня глаза, печально улыбнулась. — Я освобождаю тебя от обета: отныне лишь честь — твой господин. Следуй за ней, или найди достойного вести тебя далее, если таковой найдётся.

— Найдётся, найдётся, — не дал эху моих слов умолкнуть де Берг, поднимаясь со своего кресла. Я увидел, как расширяются от удивления глаза девушки и одними губами прошептал: «награда». — Сочтёшь ли ты меня достойным сюзереном, о благородный рыцарь?

— Д-да, — только после моего незаметного одобряющего кивка смогла выдавить из себя рыжая.

— Тогда — на колено! Я, лорд Эдмонд де Берг, милостью короля нашего Зара Шестого герцог земель этих, говорю: отныне ты — мой вассал. Твоя оружная рука — продолжение моей воли, твой голос — мой голос. И дабы тебе нести с честью груз долга сей и учтя совокупность заслуг, нарекаю тебя, Карина, дочь рыцаря Матиаса, баронессой Бертран. Владей землёй, правь людьми, суди с честью, преумножай богатство — будь мне опорой во всём.

Если и до этого в зале было тихо, то сейчас повисла какая-то просто запредельная тишина. Кажется, народ на несколько секунд просто забыл, как дышать. Кара вообще превратилась едва ли не в изваяние — чего-чего, а вот такого она точно не ожидала. Вообще, почти доставшийся мне манор после всех этих инцидентов теперь должен был отойти либо моей здешней сестре Жанне (формально — её малолетнему сыну), чей представитель до сих пор болтался где-то во дворце герцога, либо жалкому ничтожеству Васту. Двоюродному дяде, разумеется, после вскрытия сговора с Горацием не грозило ровным счётом ничего хорошего, передавать манор младенцу и его мамаше, ещё и замужней за рыцарем из другого королевства, Эдмонду тоже было как-то не с руки. В иных обстоятельствах герцог попытался бы удержать землю под своей властью, но сейчас, оставшись без управляющего, готов был передать решение о передачи актива сюзерену — чай, тех, кого можно наградить землёй, всегда целая очередь стоит. Но тут вмешался я.

Юридически, для его величества, всё было оформлено следующим образом: в права наследства я всё-таки вступил — помните, де Берг мог больше не спрашивать герцогский суд даже формально. Правда, я немедленно и добровольно вынужден был отказаться от манора, как действующий волшебник, и права перешли наследнику. Честь по чести оформленному посредством завещания.