Баронесса Настя - [39]

«Мой Функ! Вылетайте домой, лечитесь. Гитлер».

Генерал сбросил одеяло, поднялся. Кейда предусмотрительно вышла из его комнаты, но он, подойдя к дежурному и приказав готовить самолёт, взял её за руку и заявил:

— Вы полетите со мной. Будете, жить в замке. В моём замке.

Он прошёлся по комнате.

— Вы — Кейда… Фриш? Мой Бог! Вас ко мне посылает небо. У меня племянница Кейда. Кейда Функ. Она погибла вместе с отцом, моим братом. Кейда… Фриш. Вы будете Кейда Функ!

Подошёл к стоявшему навытяжку дежурному офицеру.

— Гот, чемодан с документами!

Генерал достал бланк распоряжений, печать, и собственноручно написал: «Кейду Фриш демобилизовать из действующих войск по семейным обстоятельствам».

— Вот это, — протянул он бумагу Готу, — подшейте к делам. А ей выпишите удостоверение вместо паспорта. И сделайте ошибку — вместо «Фриш» напишите «Функ».

Все эти действия и слова генерала леденили мозг и сердце Насти. Она понимала: жизнь её сворачивает на путь тревог и опасностей. Но и сейчас, рискуя упасть с кручи, она хоть и цепенела от страха, но надежды не теряла, таила про себя мысль, что впереди её ждёт удача…

Генерал написал приказ о награждении Кейды Функ Рыцарским крестом — высшим орденом Германии. Ещё недавно этим орденом награждал особо отличившихся сам Гитлер и лично вручал его. Но недавно право награждать крестом Гитлер передал нескольким высшим генералам. Среди них был и Альберт Функ.

Подписав приказ, Функ достал из чемоданчика золотой, с белой эмалью орден, прикрепил его к зелёному френчу Кейды. И сам же выписал удостоверение.

Через два часа на персональном самолёте командующего они поднялись с полевого аэродрома и взяли курс на Баварию, Там, в предгорьях Шварцвальда, стоял замок барона Функа — родовое гнездо известного в Германии семейства Функов, начало которому положил неустрашимый рыцарь горного Шварцвальда Брейтан Функ.

Самолёт, на котором в мае 1943 года вылетел из–под Курска Функ в сопровождении Кейды, был небольшой: по бокам крытой застекленной кабины стояли две лавочки на шесть человек, генерал сидел рядом с лётчиком.

Генерал имел по штату двух адъютантов, ординарца, повара и врача, но он посчитал неуместным отвлекать их в такое время и сказал начальнику штаба, что с ним полетит только медицинская сестра, которую он уволил из армии.

Настя слышала, что на пути у них будет три посадки: первая в Будапеште, затем в Мюнхене и уж потом — дома.

Лётчик, подавая ей меховую куртку, сказал:

— Будем пролетать Карпаты, там на высоте холодно.

Самолёт взлетел, и Настя, сидевшая на лавочке у правого окошка, видела лишь спины генерала и лётчика, они не отвлекались на разговоры и не поворачивались к ней. В первые минуты полёта она, не отрываясь, смотрела на землю, видела колонны автомобилей, танков, артиллерии. По железным дорогам к Курску и Белгороду двигались составы, гружённые боевой техникой. Даже она, человек далекий от военного искусства, понимала, что здесь на Курском направлении немцы готовят большое наступление.

Лётчик, показав вперёд на густо зеленеющую гряду гор, сказал генералу:

— Восточные Карпаты. Пойдём низиной или будем подыматься?

— Ты знаешь проход низиной? — спросил генерал.

— А помните, мы шли из Братиславы во Львов?.. Выше двух тысяч не поднимались.

— Идите там, где безопасней. С нами женщина.

Генерал в первый раз за время полёта повернулся к Насте.

— Вам не холодно?

— Благодарю, генерал. У меня меховая куртка.

Функ широко раскрыл глаза. Обращение «благодарю, генерал» — не уставное, принятое, в основном, в высших кругах общества.

— Вы давно в армии?

— Нет, герр генерал, — поправилась Настя.

Функ отвернулся, и Настя почувствовала, как кровь застучала в висках. У неё будто бы и кончики ушей заискрились. «Так на пустяках и заваливаются», — с ужасом подумала она. И теперь уже всерьез пожалела о том, что напрасно медлила там, у кровати генерала, нельзя было доверяться безвестным, ничем не контролируемым обстоятельствам. Теперь же…

Высотомер показывал три тысячи. Нога у Насти заледенели. Хотелось снять с плеч куртку и обернуть ею ноги, но это было бы нелепо. Она пыталась отвлечься, смотрела на горы. Каждая вершина походила на голову старика: внизу растительность, а на верху — лысина. Редкие кустарники на вершинах перемежались скальными глыбами, пирамидами, столбами и провалами. По сторонам в синем тумане белели шапки ещё не стаявшего снега, а, может, он там никогда и не таял. Вспомнила из учебника географии, что Карпаты старые горы, не очень высокие. Тут редкие вершины достигали трёх тысяч метров. «Но вообще–то… — думала она, — я плохо знаю географию. Вот летим в Штутгарт, а там завернем на небольшой домашний аэродром Функов. Где он, этот самый Штутгарт? Ничего не знаю…»

Вспомнила учительницу по географии Таисию Дмитриевну высокую статную даму. Она водила указкой по карте, называла города, горы, реки, бесстрастно и монотонно звучал её голос, ничто не задерживалось в голове. Называла, видимо, и Штутгарт, и горную цепь Шварцвальда, но чем эти горы отличаются от Карпат, а Штутгарт от Братиславы, мимо которой они будут лететь, этого Настя не знала.