Баронесса де Тревиль - [37]

Она отодвинулась в дальний угол кровати и вызывающе смотрела на него. Голубые глаза, встретившись с черными, наполнились злыми бессильными слезами.

Вскоре появился Джошуа бен Сулейман со своим медицинским сундучком. В присутствии Олдит он осторожно осмотрел лодыжку Гизелы и тихо произнес:

— Кость не сломана. Стопа растянута и ушиблена. Вам следует денек полежать, миледи, и все пройдет.

Он приложил к ноге мазь с экзотическим запахом, и боль почти сразу исчезла. Гизела поблагодарила лекаря, и он, учтиво поклонившись на восточный манер, удалился.

Лежа в постели, Гизела задумчиво покусывала нижнюю губу. Она все еще негодовала на предательское, как ей казалось, поведение Алена. Конечно, зря она обвинила его в трусости. Но почему он не стал преследовать Мейджера де Котэна, которого все в графстве считают хозяином наемников? Раз король Стефан доверил ее мужу Элистоун и дал необходимые полномочия, то долг барона — помочь главному судье задержать преступников.

Она излила свои обиды Олдит, но та на этот раз слушала госпожу невнимательно.

— В чем дело, Олдит? Ты считаешь, что я неправа, обвинив мужа в нарушении долга?

Нянька с укором посмотрела на нее.

— Барон занят защитой замка, и ему ни к чему нападать на соседа из-за налета на какое-то незначительное имение. — Она помолчала и добавила: — Раз уж вы спросили, миледи, то скажу — вам не стоит так сердить милорда.

Резкий ответ уже готов был сорваться с языка Гизелы, но тут она заметила, как Олдит расстроена.

— Ты боишься за Сигурда?

— Его заперли в сторожке. Если узнают, что он браконьерствовал в лесу…

В своей ярости на Алена Гизела забыла о тех, кого она подвела, заставив помогать ей. Оба молодых лучника, да и сэр Клемент наверняка навлекли на себя гнев барона. Правда, она представила свою поездку сенешалю под вполне благовидным предлогом, так что его, возможно, и не станут винить. Но Сигурд и Эдвин пошли вместе с ней в лес, и их, конечно, строго накажут. Гизела вспомнила слова Олдит о Сигурде: «Ему отрубят руку». Если случится самое страшное, то виновата будет она! Но своим поведением она поставила себя в очень трудное положение, и на этот раз будет нелегко просить лорда Алена пощадить Сигурда.

Нарочито уверенно она сказала:

— Я поговорю с милордом при первой же возможности. Уверена, что он простит твоего сына.

Печальная Олдит ушла, а Гизела, откинувшись на подушки, попыталась осмыслить поведение мужа. От сэра Клемента она узнала, что после нападения на Брингхерст лорд Ален отказался отправиться в имение де Котэна. Ужасная мысль пришла ей в голову: неужели они оба в сговоре? В эти долгие годы неразберихи в стране многие люди, которых ранее считали честными, стали вести себя самым отвратительным образом, наживаясь на несчастье других. Нет, этого не может быть! Ален де Тревиль был верен своей клятве. Тогда почему он не хочет разделаться с негодяем, вселяющим страх в округе?

Ей надо помириться с мужем хотя бы ради Сигурда и Эдвина. А Алгару нечего опасаться — он ведь поскакал за подмогой.

На лестнице раздалось повизгивание, и в комнату ворвался Хереуард. Он бросился на кровать, прыгнул на Гизелу и стал неистово лизать ее. Она со смехом попыталась сбросить пса. Тут же вбежал запыхавшийся Юон, схватил щенка за ошейник и стащил на пол.

— Миледи, прошу прощения. Он сорвался с поводка и кинулся вверх по лестнице Я не успел его поймать. Лорд Ален приказал вас не беспокоить.

— Ничего, Юон, — все еще смеясь, Гизела села на кровати. — Я рада ему. Твой господин не рассердится на тебя, ведь известно, какой шалун этот пес.

Она взъерошила мягкую шерсть Хереуарда и ласково почесала его за ушами, а щенок в восторге высунул шершавый розовый язык и с обожанием смотрел на хозяйку круглыми карими глазами.

Гизеле не удалось узнать об участи Сигурда, как она пообещала кормилице. Нога распухла, и она не смогла спуститься вниз к ужину.

Через Олдит она послала свои извинения лорду Алену. Он не поднялся к жене, лишь передал на словах, что сожалеет о ее нездоровье, и распорядился подать ей ужин в постель. Этой ночью в спальне он не появился.

Она лежала без сна, ругая себя за несдержанность и тоскуя по мужу. Если она хочет жить в согласии с Аленом, эту размолвку необходимо преодолеть. Она бросила ему самое тяжкое обвинение, какое женщина могла предъявить человеку чести. Гизела в отчаянии колотила по подушке кулаками и обливалась слезами. Она дала себе слово, что утром встанет пораньше, чтобы застать Алена, и попросит прощения, а потом постарается убедить его, что за проступки молодых людей ответственна она. Конечно же, барон не станет чересчур жестоко наказывать их. Наказания заслуживает она одна. Дрожь пробежала у нее по телу при мысли о том, что любой другой муж просто-напросто выпорол бы ее, а Ален де Тревиль даже не ударил.

Но с утра с мужем поговорить не удалось, так как ей нанес визит отец, которому стало значительно лучше.

— Я слыхал, что вы с милордом повздорили, — без обиняков заявил сэр Уолтер. — Мне сказали, что ты из-за собственного легкомыслия и непослушания чуть не угодила в беду, а лорд Ален устроил тебе нагоняй. В замке только об этом и судачат. Дочка, ты должна понять — подобные вещи унижают лорда Алена перед вассалами. Я понимаю, что ты вышла за него не по любви, но тебе следует вести себя, как подобает хорошей жене. Барон вправе потребовать от тебя повиновения.