Баронесса де Тревиль - [29]

— Это вас согреет.

Девушка послушно осушила чашу и взобралась на брачную постель, благоухающую свежим бельем и травами, сулящими плодовитость. Огонь в очаге ярко горел, но она дрожала. Олдит натянула на госпожу меховое покрывало.

— Благослови вас Господь на брачном ложе. Желаю счастья и красивых здоровых детей, — как полагалось в таких случаях, проговорила нянька и хотела уйти, но Гизела ухватилась за ее руку.

— Ты была для меня матерью, а не кормилицей. Я люблю тебя, Олдит, и так рада, что ты сейчас со мной…

Серые глаза Олдит затуманились слезами. Она обняла девушку и, волнуясь, сказала:

— Ваша матушка гордилась бы вами. Помните, что сегодняшняя ночь для вас знаменательная: какой она станет, таким и обернется ваше замужество. — Олдит нежно поцеловала Гизелу в лоб и вышла из спальни.

Ален де Тревиль появился вскоре за Олдит. Хорошо, что он не задержался, подумала Гизела, и ей не пришлось долго лежать, страшась предстоящей ночи. Уверенным шагом он подошел к постели.

— Вам тепло?

— Да, — прошептала Гизела и отвернулась от его испытующего взгляда.

— Ваш отец уже у себя. Он, кажется, выпил немного лишнего.

— Что ж, он утешился, ведь дочь больше не принадлежит ему. Он обычно много не пьет.

— Я знаю.

Гизела заметила, что во время пиршества ее муж пил очень мало. Он явно не нуждается в вине. Своей сдержанностью и самоуверенностью он пугал ее. Вот Кенрик пришел бы к ней взволнованный, немного неуклюжий и чуточку пьяный, поскольку очень любил медовый напиток.

Муж отвернулся от нее и начал раздеваться. Она услыхала, как щелкнула застежка на ремне, как он положил на стул меч. Гизела не смотрела на него, лишь слышала шелест снимаемой одежды. Наконец она решилась открыть глаза и увидела, что он стоит в льняных нижних штанах и короткой рубашке. Гизела снова отвернулась, но когда он снял с себя нижнее белье и подошел к кровати, она не смогла отвести от него глаз. Лорд Ален стоял перед ней во всем мужском великолепии. Упругие мышцы играли на хорошо сложенном теле. Барон был широкоплеч и узок в бедрах. Взор Гизелы был прикован к этой красивой фигуре, и она забыла о том, что следует откинуть одеяло и пригласить мужа лечь.

Он сделал это сам, и обнаженная Гизела, тихонько вскрикнув, отпрянула подальше. Барон сдвинул брови, а когда она хотела прикрыться, не позволил ей этого. Она всхлипнула, а он хрипло произнес:

— Вам, я думаю, хотелось бы видеть на моем месте Кенрика Аркоута?

На Гизелу словно вылили ушат холодной воды. Она села и бросила на него гневный взгляд.

— Кенрик Аркоут был другом… моего отца. Как вы смеете намекать…

— Я видел вас… двоих в лесу…

Гизела в ужасе уставилась на него.

— Я… между нами не было ничего… постыдного.

— Он вас обнимал. — Де Тревиль язвительно улыбнулся. — Я направлялся к вам в Брингхерст с подарком — Хереуардом. Въехал на поляну, а там — вы, и так увлечены друг другом! Никого кругом и не замечали. — Губы его скривились. — Вам повезло, что я оказался поблизости и сразу увидал дым, поэтому тут же поскакал на выручку.

Гизела мучительно пыталась восстановить все в памяти. Глаза ее от волнения сделались еще больше, а лицо побледнело.

— И, зная… что он дорог мне, вы продолжали настаивать на браке?

— Я хотел вас!

— Вы решили, что там в лесу… — задыхаясь, вымолвила она.

Он пожал плечами.

— Не знаю, чему верить. Полагаю, ваш отец не знал о том свидании.

— Вы ему сказали?

— Зачем? Ведь Кенрик Аркоут мертв.

От этих безжалостных слов Гизела закрыла лицо руками.

Он вытянулся на постели. Гизела отодвинулась как можно дальше, но барон протянул руку и взял ее за плечо.

— Мне не следовало говорить об этом с вами, особенно сейчас, но вы отшатнулись от меня, и я подумал…

Гизела хотела оттолкнуть его, но он уже завладел ее руками и крепко прижал к себе.

— Пусть между вами что-то и было, но я все равно желаю вас, и сегодня в церкви вы стали моей.

— Мы ничего такого не делали, только поцеловались! — отчаянно воскликнула она. — Я впервые встретилась с ним наедине, потому что…

— Почему?

Язык присох у нее к гортани. Как объяснить, что ее встреча с Кенриком произошла потому, что она хотела избежать этого брака?

Но де Тревилю ничего не надо было объяснять. С насмешкой он спросил:

— Вы встретились с ним тайком, чтобы обсудить мое предложение вашему отцу, да?

— Да! — дерзко ответила Гизела. — Кенрик любил меня и…

— Тогда отчего он не попросил вашей руки?

— Он… он ждал подходящего момента. Он…

У Гизелы вновь вырвалось рыдание. Почему, почему Кенрик чего-то ждал? Неужели он боялся материнского гнева? Выходит, он действительно был слабохарактерным человеком, о чем говорил ей отец. А тот мужчина, что сейчас прижимает ее к себе, не потерпел бы ничьих возражений, даже самого короля! Он добился бы своего, невзирая ни на что!

Лорд Ален так крепко сжимал ее, что ей стало больно, но она больше не сопротивлялась. Все равно он овладеет ею, но не душой, а лишь телом. На это он имеет все права, освященные церковью, и она не может отказать. Заставить же ее полюбить его он не в силах! Она будет ему верной женой, хорошей хозяйкой, будет подчиняться его желаниям в постели, родит ему детей, но никогда не будет полностью принадлежать ему. Гизела решительно сжала зубы.