Барон. В плену твоих чар - [69]

Уилл был слишком хорошо воспитан, чтобы открыто выразить досаду и раздражение, но ему очень не понравилась бестактность Томпкинса.

– Да, действительно, я был бы в восторге, если бы вы, мисс Айзелин, как-нибудь присоединились ко мне во время морской прогулки. Я смогу выбраться в Ньюпорт через несколько дней.

На бледных щеках девушки расцвел румянец, который был ей к лицу.

– Мне бы тоже очень этого хотелось, мистер Слоан.

– Вот и замечательно! – воскликнул Уилл с напускным энтузиазмом, совершенно не соответствовавшим тому, что он чувствовал на самом деле. – Тогда я телеграфирую вам по поводу даты.

Эйва закончила последний сеанс и оглядела гостиничный номер, проверяя, не забыла ли она что-нибудь из своих вещей. Весь день женщина была на грани нервного срыва, боясь, что к ней явятся Грей и Харрис. Однако эти двое шантажистов так и не пришли. Эйва испытала облегчение, решив, что они о ней забыли: у нее не было ни малейшего желания участвовать в грязных играх, которые предлагали эти двое.

Женщина даже не удосужилась переодеться, решив снять парик и черное платье уже дома. Чем быстрее она уйдет отсюда, тем лучше.

Эйва открыла дверь, шагнула в коридор и тут же остановилась как вкопанная. Ее поджидали Грей и Харрис. Они стояли, небрежно прислонившись к противоположной стене, и внимательно смотрели на нее. Проклятье!

– Мадам Золикофф, – сказал Грей, коснувшись полей своего котелка. – Рады вас видеть.

Эйва подавила вздох разочарования.

– Мистер Грей. Мистер Харрис. Чем могу вам помочь?

– Может, поговорим там? – Харрис кивнул на дверь гостиничного номера у нее за спиной. – Думаю, у нас есть пара вопросов, которые мы должны обсудить, не так ли?

Выбора у Эйвы не было, и она вошла обратно в номер. Мужчины последовали за ней, и стук захлопнувшейся двери прозвучал для нее тоскливо и обреченно.

– Сегодня у вас было много посетителей, – заметил Харрис. – Должно быть, вы неплохо заработали.

Эйва ничего не ответила, и эти двое стали осматривать комнату. Причем двигались они в разных направлениях, очевидно, рассчитывая вывести ее из равновесия. Это сработало. Эйва не могла видеть их обоих одновременно, и это заставляло ее еще больше нервничать по поводу того, что они делают.

– Вы обдумали наше предложение? – Грей небрежным движением сунул руки в карманы брюк. – Мы считаем, что вы были бы ценным приобретением для нашей группы.

– Предложение? Это было больше похоже на угрозу.

– Вы ведете себя так, будто чем-то рискуете. Наш план прост и надежен. Никого не поймают, и все смогут заработать.

– Но пострадают мои клиенты…

Харрис с Греем удивленно переглянулись.

– Клиенты? Это же стадо овец, мисс Джонс. Простаки, выстраивающиеся в очередь, чтобы получить совет от таких артистов, как вы, и сорящие деньгами налево и направо. Они не в состоянии мыслить самостоятельно – даже себе не доверяют.

– Выходит, мы окажем им услугу, если украдем у них деньги?

– Мне не нравится ваш тон, – сказал Грей. – А также это слово – «украдем». Мы с Харрисом такие же приспособленцы, как и вы, мисс Джонс. Так что, пожалуйста, не делайте вид, будто вы, в отличие от нас, руководствуетесь бескорыстными мотивами.

С этим трудно было спорить, хотя Эйва и предпочитала думать, будто предоставляет людям услуги в обмен на деньги. А то, что предлагали Грей и Харрис, несомненно, было откровенным мошенничеством. Ну как она могла воровать у людей, которые ей доверяли? Ей и так плохо спалось по ночам из-за одолевавших ее сомнений и тревог. Могла ли она добавить к ним еще одну проблему, сохранив при этом рассудок?

Пока Эйва раздумывала над тем, как выпутаться из этой неприятности, Харрис продолжал:

– Давайте внесем ясность. Если вы скажете «нет», вас ждет разоблачение. Разоблачение и унижение.

– Разоблачение и унижение, но все же не тюрьма.

Грей рассмеялся, и его длинные усы нелепо задергались.

– Тюрьма? Дорогая вы моя, в тюрьму никто не собирается.

– А что, если я пообещаю никому не рассказывать о вашем плане и мы просто расстанемся друзьями?

– Боюсь, что такой вариант не рассматривается, – сказал Харрис с угрозой в голосе, которая пугала Эйву не меньше, чем длинный шрам у него на лице.

– А мне любопытно, что о вашей карьере думает мистер Слоан? – вкрадчиво спросил Грей, оказавшийся вдруг у Эйвы за спиной.

Лицо женщины, должно быть, выразило изумление, потому что Харрис тут же добавил:

– Да, нам известно о вашей дружбе с мистером Слоаном. И если мы обнародуем вашу связь, как, по-вашему, это скажется на его предвыборной кампании?

Эйва похолодела, у нее перехватило дыхание. Они следили за ней – гораздо тщательнее, чем она предполагала.

– Никто из политиков не застрахован от скандалов, – пробормотала Эйва.

– Это верно. Но те, кому их все-таки удается избежать, имеют больше шансов достичь успеха. Интересно, простит ли вас мистер Слоан?

Стены начали медленно сдвигаться. Эйву душила паутина собственной лжи. Пока что ясно было только одно: она не станет причиной, по которой Уилл потерпит поражение. Он отчаянно хотел, чтобы его избрали на эту должность, и она не позволит, чтобы их связь использовали против него.

Если бы речь шла только о ней, Эйва рискнула бы сказать шантажистам «нет». Но она была нужна своей семье, да и Уилл не заслуживал такого унижения. Единственной ее надеждой было как-то уклоняться от того, чтобы направлять к ним клиентов, желающих инвестировать деньги в несуществующую компанию, – это даст ей немного времени на то, чтобы найти какой-нибудь выход. За несколько недель она наверняка что-нибудь придумает, не так ли?