— И всё же, зачем вы убили его, майор? — досадливо поморщился Майкрофт. — Теперь мафия пришлёт сюда другого capo del personale, который будет осторожнее. А мы окажемся отброшены на исходные позиции.
— Он подошёл слишком близко к правде, — нехотя сказал Ватсон. — Даже когда я взял вину на себя… он мне поверил, но всё-таки не до конца.
Майкрофт Холмс ссутулился — как сутулится крестьянин под привычной ношей.
— Ватсон, а вы точно уверены, что это именно он? — спросил он.
— Кто же ещё? Всё как во времена Джека Потрошителя. Тот же инструмент, те же раны. Он снова сделал это, сэр, и я не успел ему помешать.
— Месячный отчёт, — потребовал величайший из подданных Её Величества.
— Как обычно, — сказал Ватсон. — В феврале он был относительно здоров. Я даже обходился без обычных лекарств. Потом началось обострение. Он стрелял из пистолета в стену. Может быть, хотя бы отнять у него огнестрельное оружие?
— Увы, Ватсон, увы. Оставьте ему эту игрушку. Тем более, он никогда не стрелял в людей.
— Как скажете, сэр. Но вчера я провёл у его постели всю ночь: ему было очень нехорошо. Всё как обычно в конце марта.
— Март у него обычно выпадает, — сказал Майкрофт.
— Да, конечно. Сегодня на его календаре девятнадцатое апреля.
— Как он себя ведёт?
— Как обычно во время обострений. Ещё он каждую ночь играет на скрипке, как он это называет. Я не мог слушать эти жуткие звуки — вы сами знаете, что это такое — и отсыпался в клубе. Дозу успокаивающих пришлось увеличить, так что это стало заметно. Пришлось несколько раз пожаловаться в клубе, что он опять злоупотребляет наркотиками.
— По-своему это даже забавно, — с усилием выговорил Майкрофт Холмс.
— Не очень. Один клиент, заядлый кокаинист, проявлял чрезмерное любопытство к его состоянию. Я сказал, что Холмс недавно перешёл на какое-то новое средство, но он мне, кажется, не поверил.
— Ничего, забудет… Что дальше?
— Как обычно. Один припадок — ну, знаете, как это у него бывает. Несколько раз переодевался женщиной.
— Старухой? Этой, как её…
— Домовладелицей, якобы сдающей мне комнату. Он в таком состоянии себя называет «миссис Хадсон». Пытался прибираться, взбивать подушки… всё как всегда. Но я не уследил за ним, и он в этом ужасном старушечьем наряде выбрался на улицу.
— Это всё обычно. Но как он смог?..
— Пока не знаю. Сегодня утром он мне признался, что шлялся возле гостиницы — думаю, той самой, на Мерилбон Роуд — и клянчил милостыню. Потом принялся рассуждать о том, что в результате его деятельности воздух Лондона становится чище, ну и про порок и добродетель. Все признаки.
— Но как он заманил девушку в номер?
— Он её не заманивал. Девушку привёл в номер клиент. Холмс дождался момента, когда он выйдет, и проник в номер. После своей обычной работы девушка, скорее всего, отдыхала, закрыв глаза, а на шаги не обратила внимания, думая, что это клиент. Дальше он действовал по своей обычной схеме: перерезал горло, потом выпотрошил. Надо будет, кстати, найти того клиента, прежде чем это сделает полиция. Он мог видеть старуху — а тогда у нас будут проблемы.
— Но как Шерлок проник в гостиницу?
— Скорее всего, его просто впустили. В округе все знают: мистер Холмс иногда переодевается старухой, чтобы следить за преступниками. И всячески готовы помочь… Теперь, после убийства, его репутация великого сыщика только укрепится, — с горькой иронией сказал Ватсон.
— Эта гостиница — просто притон, — сказал Майкрофт. — Надо бы её прикрыть или хотя бы почистить. Откуда он взял ланцет?
— Наверное, украл, — вздохнул Ватсон. — Или купил. Я и так стараюсь не выпускать его лишний раз на улицу и не давать ему денег, но он всё равно где-то их достаёт. Иногда занимает, а я вынужден потом разыскивать кредиторов и объяснять, что мозг великого сыщика устроен особым образом, и о некоторых мелочах ему нужно напоминать. Лучше бы вы мне разрешили контролировать его более плотно, сэр.
— Нет, — сказал Майкрофт. — Он должен сохранять самостоятельность, насколько это возможно. Давайте решать вопрос с этой Анной. Кто её убил — по нашей версии?
— Струццо, конечно. Кто же ещё?
— Мой брат уже сочинил про это историю?
— Да, ещё до того, как я с разделался с этим типом. Вы же знаете, как он это ловко умеет.
— Единственное, что осталось от прежнего Шерлока — так это эрудиция и артистизм,
Майкрофт облокотился на столешницу.
— Это создаёт большие проблемы, сэр, — осмелился Ватсон. — Сегодня ему пришло в голову, что он может по шороху газетных страниц отличить одну газету от другой. Моментально слепил в голове целую версию о том, какую газету я читал и что там прочёл.
— И какова же была его версия? — поинтересовался Майкрофт.
— Не помню. Кажется, по его мнению я читал «Таймс», про какой-то скандал в министерстве. Я едва успел спрятать свой «Обсёрвер» — ему могло прийти в голову проверить себя.
— Это вряд ли, он слишком уверен в собственной непогрешимости. Итак, версия Шерлока?
— Струццо делал подпольный аборт и убил пациентку.
— Ха! — Майкрофт потёр руки. — Это очень изящно. Пишите рассказ, Ватсон.
— Скользкая тема, сэр, — заметил майор. — Читатели могут не понять…
— Ерунда! Современный читатель просто жаждет скабрезностей и крови. Я прослежу, чтобы рассказ был опубликован вовремя. Зато мафия решит, что Холмс сел в лужу и ничего толком не знает. Кстати, как мы объясним смерть Струццо? Нужно предложить какую-то убедительную версию.
