Бархатные мечты - [10]

— …а он что?

— А что он может возразить? Я же всего на десять дней!

— Ну все равно! Вы теперь жених и невеста и везде должны быть вместе!

— Кто это тебе сказал, твоя мама?

— Что должна была сказать мама? — весело поинтересовалась Кира, входя на кухню.

— Ой, а мы и не слышали, как ты пришла! — Аленка подскочила к ней и звонко чмокнула в щеку. — Что так долго? А у нас новости!

— Как, опять новости? Не многовато ли, два вечера подряд? Надеюсь, хорошие?

— Хорошие, хорошие. По крайней мере ты будешь довольна. Я уезжаю на десять дней в Софрино одна, без Володика. Там обо всем и подумаю в спокойной обстановке. — Женя стояла у плиты и жарила картошку. — Умывайся, переодевайся и будем ужинать. Или ты не голодная? Что-то ты засиделась сегодня у Вики! Новые тряпки? Купила что-нибудь? Покажешь?

— И не тряпки, и не у Вики! — пропела Кира, удаляясь в ванную.

Они любили ужинать вот так, втроем. Можно было болтать обо всем — о мужчинах, о моде, строить всяческие фантастические планы, которые обычно не осуществлялись, просто рассуждать о жизни. Аленка страшно гордилась тем, что она участвует в таких разговорах на равных. И не подозревала, что самое главное сестры рассказывают друг другу ночью, когда она уснет.

Но сегодняшние Женины новости вполне годились и для Аленкиных ушей.

— Ты помнишь Ирку Невскову? Черненькая такая, маленькая, с громадными глазами, у нее матушка на радио работает. Так вот, ее матушка достала нам две путевки в их Дом творчества, и я уже согласилась поехать. С Володиком мы поговорили, он обещал эти десять дней меня не тревожить. Ты же хотела, чтоб я еще раз все обдумала? Вот и обдумаю!

— Что-то я сомневаюсь, что у тебя там будет время на размышления.

— Вот и я говорю! — подхватила Аленка. — Ты, Женечка, такая красивая, в тебя тут же кто-нибудь влюбится, и ты все десять дней будешь ему объяснять, что скоро выходишь замуж!

— Значит, судьба моя такая — нигде нет покоя! Однако, — Женя пристально посмотрела на Киру, — кажется, у тебя тоже не все спокойно в жизни. Если ты была не у Вики, то где тогда? Или это секрет?

— Никаких секретов! Просто деловой ужин с деловым партнером, ничего больше. Кстати, есть возможность в субботу поехать в Суздаль! Аленка, ты как?

— Ма-амочка! Что ж ты не сказала раньше? Нам Женька на субботу билеты в театр достала, в «Ленком»! На Караченцова!

— Ну, если на Караченцова…

Кира слегка растерялась. Позвонить, отказаться от поездки? Это было бы самое разумное решение, но она не знала телефона Грегори Мартена, не знала даже, где точно он остановился — кажется, в «Метрополе»… Не обзванивать же отели!

— По-моему, будет лучше, если мы с тобой пойдем в театр, а Киру отправим в Суздаль, — внимательно посмотрев на сестру, сказала Женя. — Тебе важна эта поездка?

— Да не слишком, просто я уже согласилась и отказываться неудобно… Это, в общем-то, деловое мероприятие.

— Вот и отлично, договорились. А ты на Караченцова в другой раз посмотришь.

Кира сама не понимала, почему не рассказала Жене и Аленке об ужине с Грегори Мартеном, — наверное, боялась спугнуть те чувства, которые в ней пробудились, о существовании которых она раньше и не подозревала. Нет, разумеется, она не жила как монашка десять лет после развода, у нее были любовники — не так много, как приписывали доброжелатели, но были. Год назад она рассталась с милым и, в общем-то, неплохим человеком, единственный недостаток которого заключался в том, что он был женат. Их связь длилась четыре года и Киру вполне устраивала — она тоже не стремилась замуж, да и вовсе не была в него сильно влюблена. Расстались они тихо и мирно оттого, что Кирин любовник по-настоящему полюбил другую и оставил ради той женщины сразу и свою жену, и Киру. С чувством юмора у Киры всегда было все в порядке, такой оборот событий ее даже развеселил, — она от чистого сердца пожелала ему счастья.

Вообще она давно уже привыкла считать себя женщиной достаточно холодной и решила, что семейная жизнь, наверное, не для нее. Что поделаешь, не судьба. Есть Аленка, и на том спасибо, а постельные радости… Но… Никогда еще ничье прикосновение не будило в ней такого неистового желания, как прикосновение Грега Мартена, почти незнакомого человека, да еще вдобавок и иностранца. Прямо наваждение какое-то — словно магнит притягивал ее к нему, это было и приятно, и страшно, и ощущение такое, как когда смотришь вниз с крыши многоэтажного дома: можно полететь, но можно и разбиться…

«А, была не была! Один раз живем!» Кира мысленно махнула рукой на здравый смысл и отправилась под душ. Пусть все будет как будет.

7

Субботним утром в городе они попали в две-три пробки — москвичи выбирались на дачи. Зато когда выехали на шоссе, машина понеслась с бешеной скоростью, ветер бил в лицо, развевал Кирины волосы, — и ей это нравилось. Негромко пела Эдит Пиаф — еще в ресторане выяснилось, что они оба любят эту певицу, и сегодня Грег предусмотрительно прихватил кассету с записями. То ли от скорости, то ли от хрипловатого сильного голоса Пиаф Киру охватила бесшабашная удаль, хотелось самой петь, смеяться, говорить и делать глупости. Необычность поездки и особенно присутствие Грега рядом — так близко — действовали на нее как шампанское.