Бархатные коготки - [156]
— Я решила, что пора домой. Ждать не было смысла — даже Элеонору Маркс! Дошла досюда и подумала: «А что делать дома, когда там нет тебя?..»
Она еще раз крутанула маргаритку, два-три осыпавшихся лепестка зацепились за шерстяную материю юбки. Скользнув взглядом по лужайке, я снова обернулась к Флоренс и заговорила тихо и так серьезно, будто от этих слов зависела моя жизнь.
— Фло, ты была права насчет речи, которую я прочитала с Ральфом. Она была не моя, слова я произносила не от себя — по крайней мере, в ту минуту. — Я замолкла, приложила руку ко лбу. — О! У меня такое чувство, словно я всю жизнь повторяю чужие речи. Теперь, когда нужно произнести свою, она мне не дается.
— Ты не знаешь, как мне сказать, что ты от меня уходишь…
— Я не знаю, как тебе сказать, что я тебя люблю, что ты мне дороже всего на свете, что ты, Ральф и Сирил — моя семья, что я не уйду никогда, даром что я забыла думать о собственной родне. — Голос у меня сорвался, но Флоренс смотрела и молчала, и мне пришлось продолжить. — Китти разбила мне сердце — мне казалось, разбила навсегда! Я думала, только она может его исцелить, и вот целых пять лет я желала, чтобы она вернулась. Пять лет я не позволяла себе мыслей о ней, боялась сойти с ума от горя. Но она является, говорит все те слова, о которых мне мечталось, а я вижу — мое сердце уже исцелилось, благодаря тебе. Она открыла мне глаза. Вот потому-то я так на нее смотрела. — Что-то защекотало мне щеку, я тронула ее и обнаружила слезы. — О Фло! Скажи только одно: что ты позволяешь мне любить тебя и быть рядом, позволяешь быть твоей любовницей и товарищем. Я знаю, что я не Лили…
— Да, ты не Лили. Мне казалось, я знаю, что это значит, но я не знала, пока не увидела, как ты смотришь на Китти, и не испугалась, что потеряю тебя. Мне так долго не хватало Лили, что стало казаться, будто всякое мое желание обращено на самом деле к ней, но как же все изменилось, когда я поняла, что желаю только тебя, одну тебя…
Я придвинулась к ней ближе, в кармане у меня зашелестела бумажка, и я вспомнила про сентиментальную мисс Скиннер и про всех одиноких девушек из Фримантл-хауса, которые, по словам Зены, изнывали от любви к Фло. Я открыла было рот, чтобы сказать ей об этом, но решила: смолчу-ка я пока, если она не заметила. Я обвела глазами парк, веселую толпу у палаток и киосков, ленты, знамена и транспаранты, и мне показалось, что движет всем этим одна лишь страсть Флоренс. Я обернулась к ней, взяла ее за руку, смяв цветок, и поцеловала. Видит нас кто-нибудь, не видит — меня не заботило.
Сирил по-прежнему мочил подол в озере. Послеполуденное солнце бросало длинные тени на истоптанную траву. Из палатки, где выступали ораторы, донесся приглушенный гул, за ним последовала волна аплодисментов.
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail). О данном романе газета Financial Times писала: «Своими предыдущими книгами, три из которых попадали в Букеровский шорт-лист, Сара Уотерс поставила планку качества очень высоко. И даже на таком фоне „Дорогие гости“ – это апофеоз ее таланта». Итак, познакомьтесь с Фрэнсис Рэй и ее матерью. В Лондоне, еще не оправившемся от Великой войны, они остались совершенно одни в большом ветшающем доме: отца и братьев нет в живых, держать прислугу не позволяют средства.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые па русском – новейший роман прославленного автора «Тонкой работы» и «Бархатных коготков», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии. На этот раз викторианской Англии писательница предпочла Англию военную и послевоенную. Несколько историй беззаветной любви и невольного предательства сложно переплетенными нитями пронизывают всю романную ткань, а прихотливая хронология повествования заставляет, перелистнув последнюю страницу, тут же вернуться к первой.
Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА Какое человеческое чувство сильнее всех? Конечно же любовь. Любовь вопреки, любовь несмотря ни на что, любовь ради торжества красоты жизни. Неужели Барбара наконец обретёт мир и большую любовь? Ответ - на страницах этого короткого романа Паскуале Ферро, где реальность смешивается с фантазией. МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН Женщины всегда были важной частью истории. Женщины-героини: политики, святые, воительницы... Но, может быть, наиболее важная борьба женщины - борьба за её право любить и жить по зову сердца.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.