Бархатные коготки - [148]
— Зена! — повторила я. — Ох! Как я рада тебя видеть.
Я пожала ей руку, она рассмеялась.
— Я встретила здесь сегодня чуть ли не всех своих знакомых девушек, — сказала она. — А потом вижу еще одну, рядом с палаткой, с сигаретой в зубах, и думаю: господи, похоже, это старушка Нэн Кинг? До чего же будет забавно встретить ее через столько времени — и не где-нибудь, а здесь! Подхожу ближе, вижу стриженые волосы — точно, ты.
— Зена! Я была уверена, что никогда больше о тебе не услышу. — Она ответила робким взглядом, и я, припомнив, сильнее сжала ее руку и переменила тон: — Но как же ты могла? Тогда в Килборне — оставить меня в таком положении! Я думала, не выживу.
Она тряхнула головой.
— Ну и что! Я тоже из-за тебя потеряла деньги.
— Знаю. Свинство с моей стороны! Ты, наверное, так и не попала в колонии…
Зена сморщила нос.
— Моя подруга, которая ездила в Австралию, вернулась обратно. Говорит, там полно грубых детин, и нужны им не квартирные хозяйки, а жены. И я передумала. В конце концов, мне и в Степни неплохо.
— Ты теперь живешь в Степни? Тогда мы почти что соседи! Я живу в Бетнал-Грине. С возлюбленной. Погляди, она вон там. — Взяв Зену за Плечо, я указала на переполненную палатку. — Она у помоста, с ребенком на руках.
— Никак это Фло Баннер, что работает в приюте для девушек!
— Выходит, ты ее знаешь?
— У меня две приятельницы жили в Фримантл-хаусе, они только и делают, что нахваливают Фло Баннер! Для тебя, наверное, не секрет, что половина тамошних девушек по уши в нее влюблены…
— Во Флоренс? Ты ничего не путаешь?
— Ну да!
Мы снова заглянули в палатку. Флоренс теперь стояла и махала оратору какой-то бумагой. Зена рассмеялась.
— Вообразить только — ты и Фло Баннер! Уж она-то не станет учиться у тебя сумасбродству.
— Ты права, — ответила я, по-прежнему глядя на Флоренс и удивляясь словам Зены. — Она не станет.
Мы снова вышли на солнце.
— А как ты? — спросила я. — Готова спорить, у тебя есть девушка?
— Да, — нерешительно призналась Зена. — По правде, их даже две, и мне никак между ними не выбрать…
— Две! Боже!
Я вообразила себе, каково иметь двух любовниц, похожих на Флоренс, вздрогнула и начала зевать.
— Одна из них где-то тут, — продолжала Зена. — Она состоит в профсоюзе и… Вот она! Мод!
На ее крик обернулась девушка в голубом с коричневым клетчатом пальто. Она подошла, Зена взяла ее за руку, девушка улыбнулась.
— Это мисс Скиннер, — представила ее Зена. — Мод, это Нэн Кинг, певица, выступавшая на эстраде. — Мисс Скиннер (ей можно было дать около девятнадцати; когда я в последний раз выходила на поклоны в Брите, она, наверное, еще носила короткие юбочки) учтиво на меня воззрилась и протянула руку. Зена продолжала: — Мисс Кинг живет с Фло Баннер…
Хватка мисс Скиннер окрепла, глаза расширились.
— Фло Баннер? — переспросила она таким же удивленным тоном, как Зена. — Фло Баннер, из Союза? Ой! Мне бы… тут у меня где-то программа… как вы думаете, мисс Кинг, я могла бы получить у нее автограф?
— Автограф?
Она извлекла программку с расписанием речей и планом расположения киосков и трепетно протянула мне. В списке организаторов вместе с еще одной или двумя фамилиями числилась фамилия Флоренс.
— Что ж. Вы могли бы сами ее попросить, она неподалеку. Там, внутри…
— Ох, не могу! — отвечала мисс Скиннер. — Я стесняюсь…
В конце концов я взяла программку и пообещала сделать, что смогу; мисс Скиннер благодарно просияла и отправилась рассказывать друзьям, что познакомилась со мной.
— Одни любовные истории на уме, так ведь? — Зена снова сморщила нос. — Я бы могла бросить ее ради той, другой, но…
Я тряхнула головой, еще раз скользнула взглядом по программке и положила ее в карман юбки. Мы поболтали еще немного, и Зена спросила:
— Что ж, ты вполне счастлива у себя в Бетнал-Грине? В прежние времена с тобой такого не бывало…
Я скривила лицо.
— Не хочу и вспоминать про то время. Я стала другим человеком.
— Да уж. Эта Диана Летаби… ну ладно! Ты видела ее, конечно?
— Диану? — Я мотнула головой. — С чего бы? Неужели после той треклятой вечеринки я бы вернулась на Фелисити-Плейс?..
Зена вылупила глаза.
— Как, ты не знаешь? Диана здесь!
— Здесь? Не может быть!
— А вот и может! Говорю же: нынче здесь собрался весь свет — и Диана тоже не отстала. Она была у столика, где выставлена какая-то газета или журнал. Я как ее увидела, так едва не обмерла!
— Боже мой.
Диана здесь! Думать об этом было ужасно, и все же…
Говорят, старая собака никогда не разучится трюкам, которые вбила в нее хозяйка: при одном упоминании ненавистного имени у меня внутри что-то зашевелилось. Я заглянула в палатку: Флоренс все так же махала рукой у помоста. Я обернулась к Зене:
— Покажешь, где она?
Смерив меня взглядом, в котором читалось предостережение, Зена взяла меня за руку, провела через толпу и остановилась у озера, за кустом.
— Смотри, — сказала она вполголоса. — У того столика. Видишь?
Я кивнула. Диана у столика, где был выставлен женский журнал «Стрелы» (к изданию которого она изредка прилагала руку), разговаривала с дамой — как мне показалось, одной из тех, что изображали Сапфо на памятной костюмированной вечеринке. На груди у дамы красовалась лента суфражисток. Серый костюм Дианы дополняла шляпа с вуалью, которая, правда, была откинута. Высокомерие и красота Дианы остались при ней. Глядя на нее, я живо вспомнила себя, с жемчугом на бедрах, простертую с ней рядом; кровать, готовую опрокинуться; кожу, трущую промежность, пока Диана на мне плясала…
Лондонский бедный квартал, вторая половина XIX века. Сью Триндер, сирота, выросшая среди воров и мошенников, не знает, что судьба странными узами соединила ее жизнь с юной наследницей богатого имения, живущего замкнуто и уединенно. И едва порог дома переступает неотразимый Джентльмен, начинаются приключения, захватывающие дух своей непредсказуемостью.
Впервые на русском — новейший роман прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Нити, сотканной из тьмы», своего рода постскриптум к «Ночному дозору», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии.Эта история с привидениями, в которой слышны отголоски классических книг Диккенса и Эдгара По, Генри Джеймса и Ширли Джексон, Агаты Кристи и Дафны Дюморье, разворачивается в обветшалой усадьбе Хандредс-Холл, претерпевающей не лучшие времена: изысканный парк зарос, половина комнат законсервирована, гостей приходится принимать в цокольном этаже, и вообще быть аристократом невыгодно.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail). О данном романе газета Financial Times писала: «Своими предыдущими книгами, три из которых попадали в Букеровский шорт-лист, Сара Уотерс поставила планку качества очень высоко. И даже на таком фоне „Дорогие гости“ – это апофеоз ее таланта». Итак, познакомьтесь с Фрэнсис Рэй и ее матерью. В Лондоне, еще не оправившемся от Великой войны, они остались совершенно одни в большом ветшающем доме: отца и братьев нет в живых, держать прислугу не позволяют средства.
Сара Уотерс – современный классик, «автор настолько блестящий, что читатели готовы верить каждому ее слову» (Daily Mail) – трижды попадала в шорт-лист Букеровской премии. Замысел «Близости» возник у писательницы благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс готовила параллельно работе над своим дебютным романом «Бархатные коготки». Маргарет Прайер приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Впервые па русском – новейший роман прославленного автора «Тонкой работы» и «Бархатных коготков», также вошедший в шорт-лист Букеровской премии. На этот раз викторианской Англии писательница предпочла Англию военную и послевоенную. Несколько историй беззаветной любви и невольного предательства сложно переплетенными нитями пронизывают всю романную ткань, а прихотливая хронология повествования заставляет, перелистнув последнюю страницу, тут же вернуться к первой.
Впервые на русском — самый знаменитый из ранних романов прославленного автора «Тонкой работы», «Бархатных коготков» и «Ночного дозора». Замысел «Нити, сотканной из тьмы» возник благодаря архивным изысканиям для академической статьи о викторианском спиритизме, которую Уотерс писала параллельно с работой над «Бархатными коготками».Маргарет Прайор приходит в себя после смерти отца и попытки самоубийства. По настоянию старого отцовского друга она принимается навещать женскую тюрьму Миллбанк, беседовать с заключенными, оказывая им моральную поддержку.
Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.