Бархатная Принцесса - [18]

Наше тяжелое молчание нарушает звонок моего телефона. На экране имя Олега - и я сглатываю, чувствуя себя последней мерзавкой. Наверное, лучше не отвечать: отдать Каю футболку, выйти в отрезвляющую прохладную ночь и перезвонить. Сказать мужу, что не услышала, задержалась, упаковать вранье в красивую оберточную бумагу. Не для Олега – для себя. Но я выбираю зеленую клавишу «Ответить» и слышу в трубке голос Олега: он извиняется, отчаянно пытаясь перекричать странный шум на заднем фоне. Мы обмениваемся короткими фразами, и все это время Кай буквально уничтожает меня взглядом. Олег говорит, что у него какая-то важная встреча, которая затянулась, и что он вернется поздно. Для приличия интересуется, как у меня дела, чем я занималась весь день, но даже не дает мне шанса ответить. Говорит, что должен идти и что у него для меня сюрприз, который он обязательно покажет завтра, и вообще собирался держать язык за зубами, но, чтобы скрасить мое одиночество…

Я не успеваю дослушать: Кай, шлепая по полу босыми ногами, решительно вынимает телефон из моих рук и наглухо его выключает.

— В жопу его, - говори коротко и безапелляционно. – И не смей включать телефон, когда у меня. Это наше первое правило: со мной – значит, моя.

Почему я даю взять себя за руку? Почему иду следом, переступая порог квартиры и вздрагиваю, когда Кай закрывает за нами дверь. Почему не говорю, что его условия и правила просто смешны и нежизнеспособны, потому что я не собираюсь больше приходить?

И самое главное: почему все еще молчу, когда Кай, прислоняя меня к двери, опускается на корточки, чтобы снять с меня туфли?

— Правило два, Принцесса: больше не приходи в джинсах.

— В чем же приходить? – бормочу, глядя на него сверху вниз.

Кай обхватывает мою лодыжку двумя ладонями, скользит пальцами вверх, до колена, поглаживая ямочки так, будто это особенный ритуал, требующий осторожности и сосредоточенности. У Олега ладони мягче, намного мягче. И он никогда не трогал меня вот так – как будто имеет право на каждую каплю крови в моем теле, на каждый мой вдох и каждый разряд под кожей.

— Мне нравятся юбки, Принцесса, чем короче, тем лучше. Платья в пол, с длинным разрезом вот здесь. – Он так естественно чертит линию вверх по моему бедру, что я мысленно перебираю весь свой гардероб в поисках подходящего наряда. – Можно короткие шорты, не ниже колен. У тебя красивые колени, Принцесса.

Он поднимается, вопросительно смотрит на бумажный пакет, и я достаю футболку, мысленно благодаря высшие силы за эту паузу. Если брак – это железная решетка, то между нами их две, и они перекрестные.

— Кажется, твой размер.

— Спасибо, - говорит он и забрасывает ее на плечо.

— Не хочешь примерить? – Я молюсь на его «да», потому что, невзирая на видимые последствия вчерашней драки, видеть его почти… голым – это слишком.

— Хочешь меня одеть, Принцесса? – Кай без труда разгадывает мой план.

— Да, - соглашаюсь я. У нашего диалога вкус странной обнаженной правды. Мы говорим, как люди, которые знают друг друга тысячу лет, и в какой-то прошлой жизни вместе собирали звезды с Млечного пути, но по какой-то причине делали это молча, а теперь наверстываем упущенное.

— Что-то в наших плоскостях не сходится: ты хочешь меня одеть, я хочу тебя раздеть. Жизненно необходим общий знаменатель.

Он упирается ладонью в дверь у меня за головой, нанизывает на свой тлеющий взгляд и без всяких колебаний расстегивает одну за другой пуговицы на джинсах. Скользит пальцами вверх, и я судорожно втягиваю живот, когда Кай обводит впадинку пупка.

— Сними их, - еще один приказ.

— Ты не в себе, если думаешь…

— Просто, блядь, сними свои чертовы джинсы, Принцесса.

И я подчиняюсь. Стягиваю сначала до бедер, а потом ниже, чтобы ткань свободно стекла по ногам. Переступаю через эту джинсовую лужу, до сих пор не соображая, что происходит и почему я до сих пор здесь.

Кай опускает взгляд, разглядывает мои бежевые «танга» - и его ресницы на миг трепещут.

— Так значительно лучше. Пойдем, удивишь меня своими кулинарными талантами.

За руку, как ребенка, ведет на кухню, и за каких-то несчастных десять шагов я успеваю перебрать сотни причин, почему он так запросто остановился. Не понравилось то, что увидел? У меня хорошее тело, я занимаюсь спортом и бегаю каждое утро, и мне совершенно нечего стыдится, но может быть…

Когда мы заходим на его кухню, поток моих мыслей словно перекрывает железобетонная дамба. Желтые обои в ярких оранжевых подсолнухах, красивая плитка в тон, встроенная мебель и кухонная техника. Стальной двухдверный холодильник. И даже на подоконнике кованная подставка с цветами.

— Я не свинья, - словно читает мои мысли Кай. – И не нищенка-побирушка.

Последние слова звучат так, будто он адресует их не мне, а всему миру. И я понятия не имею, что ответить, чтобы не задеть его неосторожным словом. Поэтому трусливо сбегаю со скользкой дорожки неприятного разговора, уводя его в сторону сочных перемытых овощей на блюде в центре стола. Болгарский перец, баклажаны, зелень и даже базилик.

Сзади меня у Кая громко и выразительно урчит живот. Оборачиваюсь, чтобы подшутить над ним и впервые замечаю, как он тушуется: подбирает губы в стыдливой усмешке и сетует: