Барановичcкое гетто. Колдычевский лагерь смерти - [22]

В Минске была организована в 1941 году оккупантами военная офицерская школа, где националисты Р. Островский, Ф. Кушель, Ясевич и др. готовили палачей Колдычева и др. лагерей смерти.

Колдычевский лагерь был создан на территории бывшего имения помещика Томаша Салевича. Для содержания заключенных использовались холодные постройки (конюшни, гумна, сараи). В 2-этажном деревянном помещичьем маентке разместились управление лагеря, каратели. На 2-м этаже была оборудована комната пыток. Была построена 2-этажная кирпичная тюрьма, бараки. Помещения не отапливались.

Первыми заключенными Колдычевского лагеря в начале марта 1942 года стали узники Барановичской и Столбцовской тюрем, страшно переполненных. Из этих тюрем доставили примерно по 200 человек, в основном советских активистов (служащие советских учреждений, коммунисты, комсомольцы, депутаты местных советов).

Государственная комиссия сразу после освобождения территории Брестской области от оккупантов с участием различных специалистов провела расследование кровавых дел фашистских карателей и на основании многочисленных доказательств в своем акте от 1 января 1945 года констатировала:

«Созданные лагеря имели незначительное количество помещений летнего типа без печей и нар, вмещавших 30–40 % находящихся заключенных. Территории лагерей ограждались несколькими рядами колючей проволоки, устанавливалась усиленная охрана с использованием дзотов, прожекторов, специально выдрессированных собак и даже вкопанных в землю танков. Общение с внешним миром заключенным запрещалось, а также не разрешались передачи продуктов. За попытки получить что-либо из продуктов или одежды заключенные расстреливались.

В лагере гитлеровцы установили голодный режим при непосильном изнуряющем труде, что неизбежно вызывало массовые эпидемии инфекционных заболеваний (сыпной тиф, дизентерия). Во всех лагерях медпомощь заключенным не только не оказывалась, а наоборот, создавались условия для еще большего распространения болезней и увеличения смертности». (Сборник документов «Зверства немецко-фашистских оккупантов в Белоруссии в 1941-44 г.», Мн.: Беларусь. 1965.стр. 261)

Все заключенные лагеря носили опознавательные знаки на одежде: на спине, груди, а мужчины, кроме того, на правой стороне брюк. Число светлых полосок на черном 10-сантиметровом квадрате тряпки определялось опасностью для оккупантов. В первую очередь увозились на расстрелы те, у кого три полоски. Евреи носили по две желтые полоски спереди и сзади одежды 80 на 20 мм. Другие носили красный круг с черной точкой — партизан. Круг с черной обводкой — опасный партизан, черный круг — террорист.

Спали узники на нарах в 3–4 этажа, без всякой постели на тонком слое соломы. В любое время года все помещения (стайни, гумна, бараки) только изредка протапливались, но их невозможно было отопить. Три раза в день кормили заключенных похлебкой — «баландой» — заваренная в воде ржаная мука. То, что называлось хлебом, выдавали по 150 г на человека, а позже в 1944 г. по 140 г. Иногда «баланда» заваривалась ботвиньей, полынью, крапивой, а иногда в ней узники находили кусочки картофеля и ниточки лошадиного мяса. Узники мыловаренного цеха с риском для жизни передавали на кухню куски мяса убитых лошадей. И это был уже праздничный обед.

Узники работали по 10–12 часов в сутки в сапожном, столярном, портняжном, кожевенном, бондарном, мыловаренном, кирпичном цехах. Устанавливались трудновыполнимые нормы. Например, мужчина должен был выкопать и вынести за день 1550 плиточек торфа, а женщина — 1150. Невыполнение нормы влекло избиение дубинками.

В кожевенном цехе, — рассказывал бывший узник 2-х лагерей (Барановичское гетто, Колдычевский лагерь), партизанский разведчик Родкоп Семен Натанович — травили крыс, снимали с них шкурки и из этого изготавливали жилеты коменданту лагеря Иерну, начальнику СД Мерлингу и др. Жир крыс использовался для изготовления мыла.

Истязание, уничтожение…

В лагере была построена 2-этажная кирпичная тюрьма. В ее мрачных и сырых казематах толпились советские патриоты. На 1-ом этаже тюрьмы была сырость, а иногда просачивалась вода. Одна из комнат тюрьмы была отделена от других глухими каменными стенами, и ход в нее был только из подземелья для нескольких человек. Там хранились награбленные ценности и секретные документы.

«Немецко-фашистские захватчики в лагере Колдычево создали камеру пыток. Она находилась в здании управления лагеря. Гитлеровцы заключенным концлагеря прокалывали иголками языки, подвешивали, растягивали мышцы и натравливали на них специально выдрессированных собак». (Акт от 1 января 1945 года, тот же сборник, стр. 263.)

Поэт Сергей Михайлович Новик (Пяюн) вспоминает, что его знакомство с Колдычевским лагерем началось с комнаты пыток, где висело множество различных дубинок, как колбаса в мясной лавке. Немец Баренбург, заместитель шефа коменданта, через переводчика спросил: «Что вы думаете? Придут большевики?» И сам ответил: «Может придут. Мы тут ни одного не оставим в живых.» Новик С. М. смог выдержать пытки. Артиста Белгосэстрады Павла Карасевича здесь же умертвили пытками. (Газета «Голас Радзiмы», август 1962 года, № 62).