Бансу - [13]
Утром невыспавшийся майор шагал туда-сюда по берегу, схлопывая мошку с лица и шеи; цвет его нездорового лица стал еще более землистым — создавалось впечатление: из Крушицкого выпили всю кровь. Впрочем, кровососов становилось все меньше по мере того, как все чаще приходил на помощь мученикам ветерок.
Богдановна с полотенцем на плече побрела мимо «двух дураков» в камышовые заросли, скинула там комбинезон, присела голышом в воду раз-другой и, стоя к ним спиной, принялась растираться (Вася деликатно отвернулся, хотя на ее совершенно неаппетитные ягодицы, сморщенные, словно у мальчишки-подростка, и смотреть-то особо не хотелось). Затем, одевшись, расчесала гребенкой волосы, спрятала их под кепку и направилась к гидроплану.
— Летим? — нетерпеливо спросил Крушицкий.
— Подожди, — отмахнулась амазонка.
Она позвала Чиваркина.
Майор ходил по кромке берега еще минут пятнадцать, прислушиваясь к разговорам, но, о чем перебрасываются техник с пилотом, было не разобрать.
Наконец, что-то громко чихнуло. Затрещало знакомое «трын-трын-трын», наполнив сердце Крушицкого радостью. Восторг оказался недолгим — из-за камышей показался все тот же синий дымок, и «лодка» затихла.
Не выдержав, особист пошлепал к «Марь Ивановне», раздвигая камыши, щедро черпая воду голенищами сапог. Открывшаяся картина его насторожила: маленькая Богдановна со стороны хвоста и попирающий нос воздушного судна своими ботинками Чиваркин сосредоточенно разглядывали открытый мотор — на нижнем крыле гидроплана, подтверждая худшие опасения майора, были разложены инструменты.
— Ну, что? — зло спросил особист.
— Что-что? — откликнулась «трактористка».
— Заводи свою швейную машинку.
— Никуда мы не полетим, — спокойно сказала Богдановна. — По крайней мере, сейчас.
— Как не полетим?
— А вот так, — отвечала нахалка, — вздремни пока.
Майор чуть с ума не сошел от подобной вести.
— Мать-перемать! Я же сказал — заводи мотор.
— Ну, что вы, товарищ майор, все за пистолет хватаетесь, — с тоской воскликнул Чиваркин, отвлекаясь от распахнутого мотора, — сказано же, нельзя…
— Почему? — взревел озверевший от недосыпа особист.
— Да потому, что говорила я: возвращаемся на базу, — отрезала женщина. — И под руку теперь не лезь. Ступай к кострам — выспись как следует; надо будет — позовем.
Задохнувшийся Крушицкий не нашел что и ответить. Более того, настолько растерялся, что послушался. Спать особист не мог: когда на берег вернулся не менее злой и мокрый Чиваркин, они вместе с летчиком развернули карту. «Маша» приводнилась на южной стороне хребта примерно в тридцати километрах от замеченного купола. По закону подлости мелькнувшее перед их глазами пятно, бывшее, скорее всего, парашютом Демьянова, находилось на северном склоне возле пика «пятнадцать-шестнадцать». Направиться отсюда к месту предполагаемого приземления штурмана пешком они не могли: в случае такого похода необходимо было форсировать горную реку, обогнуть не менее пятнадцати крупных и мелких озер и, наконец, перемахнуть через сам хребет. Следовательно, без «Марь Ивановны» было не обойтись. Крушицкий даже нижнюю губу прикусил от досады. Чиваркин вычислил озерцо, пригодное для посадки, на расстоянии десяти километров по прямой до того самого склона. Делать нечего — оставалось ждать, и майор не нашел ничего лучшего, как вновь приступить к допросу.
— С Демьяновым давно вместе? — вытащил уже знакомый Васе «особистский» блокнот.
— Я уже говорил: с конца сорок второго, — хмуро ответил Чиваркин.
— Какой он?
— Как понять, какой?
— Ну, скажем… какой у него характер?
— Да нормальный у него характер, товарищ майор… Боевой, задорный. Да все там наши ребята нормальные! Вы же знаете — иных в дивизию не берут.
— Неужели?.. А вот у меня другие сведения, — усмехнулся майор, пролистывая страницы. — К примеру: старший лейтенант вашей же эскадрильи Лисицин Ф.Ф. имел связь с жительницей Фэрнбакса Глорией Нейзер; несколько раз вступал с ней в половые сношения. Идем дальше, — смочив слюной палец и внимательно на Чиваркина посмотрев, иезуит продолжил, — капитан Родченко. Какая эскадрилья? Ага. Опять ваша. Читаем: в пьяном состоянии за пределами базы вломился в квартиру некоего полковника Фриша. Отыскал там спиртные напитки. Выпил еще… Забыл свою куртку. Впоследствии все отрицал, говоря, что ошибся дверью.
Страницы продолжали шелестеть.
— Опять пьянка! — подняв брови, чуть ли не радостно воскликнул Крушицкий. — Техник Печёнкин, прикомандированный в Фэрбанкс из вашего же полка. Самоволка. Случка с женщиной. Драка с патрулем.
— Так это же отдельные случаи, — вяло проккоментировал Вася, ошеломленный осведомленностью соглядатая.
— Ну да, отдельные, — согласился тот с явной издевкой. — Вы с Демьяновым лично с американцами в Фэрбанксе встречались?
— Встречались, — кивнул Чиваркин, — не встречаться невозможно. Они же там повсюду.
— И с кем встречались? — зудил вцепившийся в пилота словно клещ Крушицкий.
— А с кем только не встречались, — с трудом сдерживался летчик. — Техники, инженеры, прочий обслуживающий персонал… В клубе на танцах стенографисток тьма тьмущая, уборщиц навалом… Из города приходили рабочие. В столовой вместе с нами под сто человек питалось. Да вы что, сами не знаете? Вы что, в Номе их не видели?
Вторая мировая война. Потери в танковых дивизиях с обеих сторон исчисляются десятками подбитых машин и сотнями погибших солдат. Однако у «Белого тигра», немецкого танка, порожденного самим Адом, и Ваньки Смерти, чудом выжившего русского танкиста с уникальным даром, своя битва. Свое сражение. Свой поединок.Данная повесть послужила основой для сценария фильма Карена Шахназарова «Белый тигр» (2012 г.).
Перед вами первое и пока единственное прозаическое переложение знаменитого скандинавского эпоса «Старшая Эдда», сделанное известным писателем Ильей Бояшовым. Теперь этот литературный памятник, еще недавно представлявший интерес исключительно для специалистов, вышел за рамки академического круга и стал доступен самой широкой аудитории. «Старшая Эдда» стоит в одном ряду с такими эпосами как «Илиада» и «Махабхарата». Несмотря на то, что «Эдда» дошла до нашего времени в виде разрозненных частей, ее «Песни о богах» и «Песни о героях» сыграли колоссальную роль в развитии западноевропейской литературы.
Несмотря на свою былинность и сказочность, роман Ильи Бояшова совершенно лишен финальной морали. Монах и плут пребывают в непрерывном странствии: один стремится попасть в Святую Русь, другой – в страну Веселию. Но оба пути никуда не ведут. Алексей-монах, избранник Божий, не находит святости в монастырях и храмах, Алексей-плут, великий скоморох, не находит признания своему веселому дару. И утешающий и увеселяющий равно изгоняются отовсюду. Так уж повелось, что если не выпадет тебе вдоволь страданий, то и не сложат о тебе никакой былины, а рассчитывать на что-то большее, осязаемое и вовсе смешно – нечего тогда было рождаться с умом и талантом в России…
У России женский характер и женское лицо – об этом немало сказано геополитиками и этнопсихологами. Но лицо это имеет много выражений. В своем новом романе Илья Бояшов рассказывает историю русской бабы, которая из ничтожества и грязи вознеслась на вершину Олимпа. Тот, кто решит, что перед ним очередная сказка о Золушке, жестоко ошибется, – Бояшов предъявил нам архетипический образ русской женственности во всем ее блеске, лихости и неприглядности, образ, сквозь который проступают всем нам до боли знакомые черты героинь вчерашнего, сегодняшнего и, думается, грядущего дня.Прочитав «Каменную бабу», невольно по-новому посмотришь на улыбающихся с экрана примадонн.
Бывают в истории моменты, когда грань между действительностью и фантастикой стирается, а в жизнь ничем не примечательных людей начинает прорываться ветер с той стороны реальности. Таким моментом было в России начало девяностых годов.И кому как не Илье Бояшову – признанному мастеру философской притчи, легкой истории как бы о жизни, а как бы и о чем-то большем («Путь Мури», «Армада», «Танкист, или “Белый тигр”»), – писать об этом страшном и веселом времени?
Эта книга – занимательный роман-притча. Ее автора без натяжки можно назвать Кустурицей в прозе. На фоне приключений обыкновенного кота Мури, потерявшего во время войны в Боснии своих хозяев и теперь вольно гуляющего по всей Европе, решаются весьма серьезные вопросы. Кит рассекает океан, лангусты бредут вереницей по морскому дну, арабский шейх на самолете без посадки облетает Землю, китаец идет по канату через пропасть… Есть ли цель у их пути, или ценен лишь сам путь? Будет ли путнику пристанище, или вечное скитание – удел всего живого?
1942 год. Рыбинское водохранилище. Над водой возвышаются остовы церквей, по поверхности плавают торфяные острова. Лейтенант НКВД на свой страх и риск на моторной лодке отправляется на поиски немецкого асса, выпрыгнувшего с парашютом из горящего мессершмита. Таково начало романа. Затем действие переносится в дореволюционную Россию. Читателя ждут встречи с идеологом терроризма Николаем Морозовым, с прославленными церковью новомучениками, другими выдающимися людьми. Но главная героиня этой книги – любовь! Она правит миром!Исторические справки, документы позволяют погрузиться в прошлое и, возможно, лучше понять настоящее.
В основе повести — операция по ликвидации банды террористов и саботажников, проведенная в 1921–1922 гг. под руководством председателя областного ЧК А. И. Горбунова на территории только что созданной Удмуртской автономной области. К 70-летию органов ВЧК-КГБ. Для широкого круга читателей.
В начале девятнадцатого столетия Британская империя простиралась от пролива Ла-Манш до просторов Индийского океана. Одним из строителей этой империи, участником всех войн, которые вела в ту пору Англия, был стрелок Шарп. В романе «Тигр стрелка Шарпа» герой участвует в осаде Серингапатама, цитадели, в которой обосновался султан Типу по прозвищу Тигр Майсура. В романе «Триумф стрелка Шарпа» герой столкнется с чудовищным предательством в рядах английских войск и примет участие в битве при Ассайе против неприятеля, имеющего огромный численный перевес. В романе «Крепость стрелка Шарпа» героя заманят в ловушку и продадут индийцам, которые уготовят ему страшную смерть. Много испытаний выпадет на долю бывшего лондонского беспризорника, вступившего в армию, чтобы спастись от петли палача.
События Великой французской революции ошеломили весь мир. Завоевания Наполеона Бонапарта перекроили политическую карту Европы. Потрясения эпохи породили новых героев, наделили их невиданной властью и необыкновенной судьбой. Но сильные мира сего не утратили влечения к прекрасной половине рода человеческого, и имена этих слабых женщин вошли в историю вместе с описаниями побед и поражений их возлюбленных. Почему испанку Терезу Кабаррюс французы называли «наша богоматерь-спасительница»? Каким образом виконтесса Роза де Богарне стала гражданкой Жозефиной Бонапарт? Кем вошла в историю Великобритании прекрасная леди Гамильтон: возлюбленной непобедимого адмирала Нельсона или мощным агентом влияния английского правительства на внешнюю политику королевства обеих Сицилий? Кто стал последней фавориткой французского короля из династии Бурбонов Людовика ХVIII?
Новый приключенческий роман известного московского писателя Александра Андреева «Призрак Збаражского замка, или Тайна Богдана Хмельницкого» рассказывает о необычайных поисках сокровищ великого гетмана, закончившихся невероятными событиями на Украине. Московский историк Максим, приехавший в Киев в поисках оригиналов документов Переяславской Рады, состоявшейся 8 января 1654 года, находит в наполненном призраками и нечистой силой Збаражском замке архив и золото Богдана Хмельницкого. В Самой Верхней Раде в Киеве он предлагает передать найденные документы в совместное владение российского, украинского и белорусского народов, после чего его начинают преследовать люди работающего на Польшу председателя Комитета СВР по национальному наследию, чтобы вырвать из него сведения о сокровищах, а потом убрать как ненужного свидетеля их преступлений. Потрясающая погоня начинается от киевского Крещатика, Андреевского спуска, Лысой Горы и Межигорья.
Мы едим по нескольку раз в день, мы изобретаем новые блюда и совершенствуем способы приготовления старых, мы изучаем кулинарное искусство и пробуем кухню других стран и континентов, но при этом даже не обращаем внимания на то, как тесно история еды связана с историей цивилизации. Кажется, что и нет никакой связи и у еды нет никакой истории. На самом деле история есть – и еще какая! Наша еда эволюционировала, то есть развивалась вместе с нами. Между куском мяса, случайно упавшим в костер в незапамятные времена и современным стриплойном существует огромная разница, и в то же время между ними сквозь века и тысячелетия прослеживается родственная связь.