Банк. Том 1 - [113]
— Хм… А стоит ли что-то делать вообще? Карты по заявкам клиентов, после того, как к ним менты прибежали, мы заблокировали, а насчет того, что в Элдете бумагу вместо денег приняли — тут нашей вины точно нет. Правильность купюр оценивают они, сообщение в платежную систему о том, что они приняли такую-то сумму отправили, было такое — значит все, привет. А вообще… надо бы с председателем посоветоваться, что он скажет. Учитывая устроенную нам пакость, может с этим и согласиться.
— Отношений между первыми лицами это точно не улучшит… Но, с другой стороны, они и так хуже некуда. Ладно, спросить — это правильная идея, кстати, спросишь ты намного раньше, чем планировал. Давай, садись и готовься, так как доклад сегодня у тебя внеплановый.
Во время доклада все прошло именно так, как рассчитывал Николай.
— Чего!? Этот сукин сын, после того, как здесь все отрубил напрочь, еще и на нас жаловаться будет!?
— В принципе, может, но дело тут сомнительное.
— А послать мы его жалобы куда-то далеко и надолго сможем?
— Вполне!
— Вот и посылайте! Кстати, надо бы вам очень постараться найти того гада, который отключение сделал.
— Ну… тут больше вопрос к начальнику. Он же разведка, все-таки. Я сам только сегодня от него узнал о том, что вопрос в интервью внесли явно после двенадцати, ближе к двум часам. Помогать ему, чем смогу, буду, но вот примет ли он помощь? И будет ли она вообще нужна? Честно и откровенно скажу — я в таких делах ноль полнейший.
— Ладно, ему виднее. С него, в конце концов и спрошу, не с тебя же. Ладно, другие случаи там есть?
— Да, но там довольно просто все.
— Давай, Коля, продолжай, да по-быстрому. Не то, что ты мне не нравишься, но видеться мы стали часто. И поводы для наших встреч могли бы быть и получше!
Выйдя от председателя, Николай направился к себе. Что-то новая должность оказалась совсем не такой скучной, как раньше думалось! Просто триллер какой-то получается, черт побери, да еще и разнообразием не обиженный! Последняя неделя-полторы, во всяком случае, точно такие бодрые, что дальше некуда! Прямо актер какой-то, то в ужастик попадешь, то в шпионскую историю, то к фальшивомонетчикам… Ну и дела завариваются, разобраться бы… — подумал Николай, не подозревая того, что варево его дел вскоре станет еще гуще.
Глава 41
Если в Москве «актер» Николай Старостенко играл свою роль, совершенно не зная того сценария, который наметила ему судьба, то в доме на холме у райцентра все обстояло по-иному. Хотя некое сходство все же имелось, так как один актер, безусловно, не знал того, что именно ему предстоит. Однако, дальнейший сценарий сегодняшнего и так же богатого неожиданностями дня, для него писала совсем не жизнь, а вполне живой сценарист, который, кроме того, готовился самолично сыграть и свою роль в постановке, прямо, как играющий тренер в футболе. С утра Семен Моркофьев, потихоньку прозвонился на мобильный и договорился о дальнейших действиях. Затем он напустил на себя суровый вид и начал вести себя так, как ведет себя человек в плохом настроении — ворчать, ругаться под нос, ходить с кислой миной. Сначала Серега его сторонился и Семен было с недовольством подумал о том, что придется так или иначе его провоцировать на задание нужных вопросов, однако этого не понадобилось
— Семен Васильевич, что-то вы сегодня сам не свой. Может, помочь чем, если смогу? Или надо чего?
— Чего надо, чего надо…
Семен застыл, как будто сраженный какой-то мыслью, а затем засмеялся. Сергей всерьез забеспокоился о том, что у математика поехала крыша. Экие у него перепады настроения! Ладно, надо бы спросить…
— Чо я смешного-то сказал?
— Да я над собой смеюсь! С возрастом я совсем об этом было думать перестал, вот и не знал, от чего бесился. Надо бы бабу!
— А…
— Поехали, Серега, на танцы! Снимем пару баб!
— Гм… А они снимутся-то? Я в этом деле, как бы не очень. К тому же и местные там, драться наверняка полезут…
— Не боись! Полезут драться — спину мне прикроешь. А насчет снять — опыт есть.
— Так они ж…
— Давай, договаривай.
— Ну, наверно, не стоит договаривать-то…
— Да твое замечание о том, что они там на танцах минимум в пару раз меня моложе, у тебя просто на лице написано! — Семен усмехнулся. Баба мне нужна в чисто физиологическом смысле. Если ты, Серега, не знаешь, то учти, что есть в жизни ну очень особые леди, которые в русском языке пишутся через букву «я»… А таким обычно возраст побоку, им, кстати, если постарше, то даже и лучше.
— Ну, если так…
— Только ты, Серега, смотри не напортачь! Пойдешь именно к той бабе, на которую я укажу, и ни к какой другой, дай мне слово! Тут опыт нужен, главное, чтобы девка была или абсолютно свободная или абсолютно общая.
— Ну, слово дать не долго, обещаю, что пойду, к какой скажете. Только сомнение есть, а не пошлет ли она меня? В принципе, если и пошлет — переживу…
— Не пошлет, не бойся! Ладно, поехали в магазин, белые рубашки купим!
— А это еще зачем?
— Запомни, Серега, в классическом прикиде белый верх-черный низ ты цивильно и нарядно смотришься в любом обществе. Даже если оно и одето в чего-то другое.
— Ну, наши артисты и прочий шоу-бизнес так что-то не ходят… Все тряпье разноцветное да со стразами.
Это и роман о специфической области банковского дела, и роман о любви, и роман о России и русских, и роман о разведке и старых разведчиках, роман о преступлениях, и роман, в котором герои вовсю рассматривают и обсуждают устройство мира, его прошлое, настоящее и будущее… И, конечно, это роман о профессионалах, на которых тихо, незаметно и ежедневно держится этот самый мир…
Сборник из рассказов, в названии которых какие-то числа или числительные. Рассказы самые разные. Получилось интересно. Конечно, будет дополняться.
Известный украинский писатель Владимир Дрозд — автор многих прозаических книг на современную тему. В романах «Катастрофа» и «Спектакль» писатель обращается к судьбе творческого человека, предающего себя, пренебрегающего вечными нравственными ценностями ради внешнего успеха. Соединение сатирического и трагического начала, присущее мироощущению писателя, наиболее ярко проявилось в романе «Катастрофа».
Сборник посвящен памяти Александра Павловича Чудакова (1938–2005) – литературоведа, писателя, более всего известного книгами о Чехове и романом «Ложится мгла на старые ступени» (премия «Русский Букер десятилетия», 2011). После внезапной гибели Александра Павловича осталась его мемуарная проза, дневники, записи разговоров с великими филологами, книга стихов, которую он составил для друзей и близких, – они вошли в первую часть настоящей книги вместе с биографией А. П. Чудакова, написанной М. О. Чудаковой и И. Е. Гитович.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.