Банк - [78]
Такое же тоскливое, сосущее чувство возникло у меня, когда я смотрел «Офисное пространство». Конечно, это всего лишь кино, но помните, где герой оказался перед финальными титрами? На стройке, грязь сгребал. Возможно, на пару недель это занятие может радовать новизной и греть чувством освобождения от гнета корпоративного мира, но что будет, когда ему стукнет сорок, а он по-прежнему ходит в полунищих подсобных рабочих, и прораб его ругмя ругает — дескать, недостаточно быстро грязь сгребаешь, а у него радикулит, и вылечить защемленные диски невозможно, потому что медицинская страховка не по карману?
Я сидел за столом, с вожделением поглядывая на пачку печенья «Эм-энд-эмс» (это новогоднее решение тоже давно похерено), когда икейский стул, видимо, устав поддерживать мою задницу, решил уволиться со службы: металлический каркас под сиденьем треснул и развалился, и, не успев опомниться, я оказался на полу.
— Блин!
Пессимист зааплодировал:
— Браво, Мямлик, браво!
Даже Стар издал несочувственный смешок. Я поднялся с пола и с досадой пнул обломки.
Наступила среда — неизбежный двенадцатый час, когда каретам полагается превратиться в тыквы; я в лихорадочном темпе приканчиваю анализ лесоводческой сделки. По какой-то непонятной причине пять вице-президентов нашего Банка решили принять участие в этом конкурсе красоты, хотя у нас нет ни шанса, и мой стол завален пятью экземплярами окончательного варианта презентации, густо испещренными пометками. Видимо, чтобы окончательно меня добить, Самая Холодная Рыба в Пруду тоже присоединился к этим безумцам.
За час до заседания в дверях появился Британский Чокнутый и, взглянув на свой «Ролекс», изрек:
— К трем часам нужно распечатать и сброшюровать двенадцать экземпляров презентации. Мы собираемся начать пораньше.
К трем часам? Осталось меньше двадцати минут! Да что он, с дуба рухнул? Придется прибегнуть к старому надежному методу Адама Смита: разделению труда.
От: Меня@theBank.com
Кому: Пессимисту@theBank.com; Стару@theBank.com; Инструменту№[email protected]; Инструменту№[email protected]
КРИЗИСНАЯ СИТУАЦИЯ. Заседание в три, а я еще не все исправления внес. Через десять минут закончу, и мне понадобится помощь в копировальной. Двенадцать копий, переплет, прозрачная обложка. Дайте мне знать, можно ли на вас рассчитывать.
Ответы сыпались, пока я заканчивал правку:
От: Инструмента№ 1©theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
Сейчас очень занят. Надеюсь, ты найдешь кого-нибудь еще.
От: Стара@theBank.com
Кому: Мне@theBank.com
Сам зашиваюсь. Могу помочь после четырех, если еще будет актуально.
Господи всемогущий, так-перетак!
Я бросил ручкой в Пессимиста. Ручка отскочила от его затылка, заставив того разъяренно повернуться вместе со стулом:
— Какого черта?!
— Друг, спасай, погибаю!
— Так тебе и надо, не будешь в людей ручками швырять.
— Я не шучу, — настойчиво молил я. — Выручи, и, клянусь жизнью, я буду твоим должником.
— Сколько?
— Буду покупать тебе ленч всю следующую неделю. Он поскреб подбородок.
— Две недели.
— Договорились.
Пессимист нехотя поднялся со стула, зевая.
— Ну, чего тебе от меня надо?
— Двенадцать цветных копий, переплетенных, с прозрачной обложкой. Попытайся припрячь к этому делу Полностью Некомпетентную Секретаршу.
Через десять минут я послал на принтер окончательный вариант, надеясь, что правильно расшифровал кракозябры Британского Чокнутого, и бросился в копировальную, несясь по коридорам с головокружительной скоростью. К счастью, Пессимист и Полностью Некомпетентная Секретарша уже заняли позиции у брошюровальных аппаратов. На часах было два пятьдесят две; у нас осталось восемь минут.
— Так, ребята, — запыхавшись, выпалил я, потирая руки. — Приступим.
Колоссальный цветной принтер с механическим вздохом ожил и начал извергать листки. Готовые экземпляры я передавал Пессимисту, который проверял наличие всех страниц, плюхал сверху пластиковую обложку и вручал Полностью Некомпетентной Секретарше для брошюровки. Брать ее в команду было рискованно, но выбора не было, к тому же это самая безмозглая из всех безмозглых задач.
За пять минут наш хорошо смазанный конвейер успешно переплел четыре экземпляра презентации. Мелькнула радостная мысль, что мы, похоже, уложимся, хотя и в обрез. Настроение продержалось еще шестьдесят секунд, после чего принтер вдруг перестал выплевывать мою распечатку.
— Что за…
Закон Мерфи — на дисплее красовалась классическое «замятие бумаги в четвертом лотке».
— А-а-а-а-а-а-а, — зарычал я, падая на колени.
Первый и второй лотки находятся спереди принтера, третий лоток — это выносная часть сбоку, но где чертов четвертый лоток?
— Мямлик, в чем проблема? — позвал Пессимист.
— Мямлик? — захихикала Полностью Некомпетентная Секретарша.
В другое время я пнул бы его в задницу за подлянку, но сейчас сосредоточенно ползал на коленях вокруг принтера. Заявляю со всей ответственностью, если конструкторы обошлись без потайного люка Гудини, четвертого лотка в нем не существовало.
Вскочив на ноги, я вызверился на хихикавшую Полностью Некомпетентную Секретаршу:
«Мастер Страшного суда» – самый известный роман Лео Перуца. Это изысканное сочетание увлекательного интеллектуального детектива о расследовании таинственной серии самоубийств «без причины», потрясающих Вену начала ХХ столетия, и причудливой фантасмагории, полной мистических аллюзий, символов и мельчайших «подсказок», помогающих читателю понять скрытый смысл происходящего… В издание также включена изящная, глубоко психологичная историко-философская притча «Иуда “Тайной вечери”», в основе которой – работа великого Леонардо да Винчи над его гениальной фреской.
Это не городок – это настоящий пчелиный улей. Все вокруг жужжат и суетятся. Здесь, как водится, полно трутней, но есть и трудолюбивые жители. Так, Джейк – когда-то веселый малый, обладатель самого высокого ирокеза в истории школы, теперь сломлен. Несчастный случай разрушил его жизнь, и парень не представляет, что делать дальше. Гарри – неудачник, на которого всем плевать. Он перебивается с хлеба на воду, смиренно принимая удары судьбы, которая не особо с ним церемонится. Алиса – разочарованная в жизни хозяйка пасеки. Пчелы, пожалуй, единственные создания, приносящие ей хоть какую-то радость.
Многослойный автобиографический роман о трех женщинах, трех городах и одной семье. Рассказчица – писательница, решившая однажды подыскать определение той отторгнутости, которая преследовала ее на протяжении всей жизни и которую она давно приняла как норму. Рассказывая историю Риты, Салли и Катрин, она прослеживает, как секреты, ложь и табу переходят от одного поколения семьи к другому. Погружаясь в жизнь женщин предыдущих поколений в своей семье, Элизабет Осбринк пытается докопаться до корней своей отчужденности от людей, понять, почему и на нее давит тот же странный груз, что мешал жить и ее родным.
Александр Житинский известен читателю как автор поэтического сборника «Утренний снег», прозаических книг «Голоса», «От первого лица», посвященных нравственным проблемам. Новая его повесть рассказывает о Людвике Варыньском — видном польском революционере, создателе первой в Польше партии рабочего класса «Пролетариат», действовавшей в содружестве с русской «Народной волей». Арестованный царскими жандармами, революционер был заключен в Шлиссельбургскую крепость, где умер на тридцать третьем году жизни.
Роман известной украинской писательницы о жизни буковинской молодежи до воссоединения Буковины с Советской Украиной.В центре повествования — привлекательный образ юной девушки, впервые влюбленной, еще по-детски наивной, доверчивой и в то же время серьезной, вдумчивой, принципиальной, стремящейся приносить пользу родному народу.Художественное оформление Александра Михайловича Застанченко.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.