Бандитские игры - [72]

Секунда, и… «Блейзер», в очередной раз подрезав параллельно двигающуюся машину, укрылся за длинным корпусом «Икаруса».

— Уф, пронесло, — вырвалось у меня.

— Пронесло, как же, — усмехнулся Андрюха, — теперь, кроме хребтовских боевиков и местной ГАИ, которая объявит на нас охоту, нашей крови будет еще жаждать группа пострадавших автолюбителей.

— Автолюбители не скоро нам смогут причинить неприятности. А вот как ты учуял «зондеркоманду»?

— Какой хрен учуял, — отмахнулся Андрей. — Нервы их подвели, секундой позже — и все, нам кранты. — Пауза, нервный смешок. — Ловко, черти, придумали, поставили свои «Мицубиси» с двух сторон на въезде на площадь. Если бы только они пропустили нас внутрь, вряд ли бы мы выкрутились на этот раз.

Я ничего не ответил, лишь подумал: Хрохмин действительно опасный противник. Не стал откладывать месть в долгий ящик, действовал на опережение. Все рассчитал, сукин сын, даже то, что мы можем воспользоваться авиацией. Возле аэропорта мы были бы как на блюдечке. Хочешь, бери живьем, у «зондеркоманды» омоновские ксивы, им сейчас сам черт не брат. А в случае применения оружия и того легче, в машине целый арсенал стволов, включая «наган» чеченского командира. Даже ничего выдумывать не надо. Продемонстрируй журналистам наградную надпись — и вся страна будет знать, что террористы добрались до Урала.

Оставив свои мысли при себе, вслух я произнес другое:

— Вариант с поездом пока отвергается, слишком долго И хлопотно, а главное, по сравнению с машиной небезопасно.

— Да, на машине мы маневрировали, — согласился Акулов, потом, не поворачивая головы, обратился к Картунову: — Вадим Григорьевич, вы вроде как местный, не подскажете, как из этого славного города нам выбраться быстро, а главное, незаметно?

Картунов, в отличие от нас с Андрюхой, из-за быстрого изменения ситуации не успел испугаться и сейчас выглядел довольно бодрым. Прижавшись лицом к окну, он как крот подслеповато уставился на мелькающие названия улиц. Затем, уловив буквы на синем щите указателя, радостно произнес:

— Сейчас будет перекресток, там повернете налево.

— Слушаюсь, сэр, — гаркнул на манер американского сержанта Акулов и залился нервным смехом.

Всю ночь мы рвали когти, устроив на уральских просторах внедорожное ралли Екатеринбург — Москва, выжимая из нашего «Блейзера» все, что только можно.

Прыгая на ухабах, Андрюха то и дело приговаривал:

— Слава богу, снега нет, а то кранты.

Дважды за ночь мы с Вадимом Григорьевичем откапывали застрявшие колеса машины и еще дважды рубили хворост в ближайших лесопосадках, чтобы выбраться из болота.

Порядком вымотавшись, утро мы встретили за пределами юрисдикции екатеринбургской ГАИ.

— Ну вот, господа, мы в Башкирии, — весело сообщил Акулов, когда проехали дорожный указатель.

— Теперь осталось еще здесь что-нибудь натворить, — зевая во весь рот, проговорил я. — Чтобы и отсюда бежать быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла.

— Типун тебе на язык. — Андрюха трижды сплюнул через левое плечо. Потом изо всей силы вдавил в пол педаль Тормоза и рявкнул на меня: — Садись за руль.

Ничего себе, он, видите ли, устал, а я нет. Молча заняв водительское кресло, я с завистью наблюдал, как мой напарник укладывается спать. Делать нечего, надо ехать…

Дорога была почти пустынна, а бесснежный зимний пейзаж сер и однообразен. Постепенно мое сознание стало туманиться, взгляд, ловящий черную ленту асфальта, выхватывал картинки прошедшего: детство, отрочество, ранняя молодость, школа КГБ, Афган…

Я дернул головой, прогоняя сонливость, что за черт, был один пейзаж, только закрыл глаза — уже другой. Твою мать, сплю за рулем, нет, надо завязывать с такой ездой, а то на один придорожный обелиск станет больше.

Левой рукой сжимая руль, правой начал трясти мирно спящего Акулова:

— Андрюха, проснись, подъем.

Он еще несколько минут пытался бороться за право на отдых, похрапывая и пуская тягучие слюни, но я был неумолим. Наконец мой напарник широко зевнул, потянулся и открыл глаза.

— Бог ты мой, — горестно вздохнул Андрей, — что за жизнь. Всего три часа поспал — и снова за руль. Никакой тебе техники безопасности, никаких условий труда.

— Меньше текста, — процедил я сквозь зубы, — терпеть не могу бессмысленной болтовни.

— Ладно, ладно. Вон, видишь заправку, давай туда.

Я проследил за направлением руки Акулова. Из-за поворота виднелись большие красные буквы АЗС.

— Там заправим нашего стального коня и сами отольем, — продолжал ворчать Андрюха. — Что-то совсем стар стал, мочевой пузырь ни к черту.

— Неплохо бы еще и пожрать, — раздался из-за спины сонный голос вице-мэра.

— Неплохо, — согласился я, клиент всегда прав, особенно в этом случае.

— Пожрем, — пообещал Андрей…

Автозаправочная станция была построена в милые застойные времена. Железобетонный куб операторской, любовно облицованный серой керамической плиткой, да шесть допотопных ярко-красных колонок. Однако даже невооруженным глазом можно было заметить наступление западной идеологии и на столь далекие края, правда, выражалось это, как и в умирающих селах, все больше в рекламных наклейках. Все колонки были облеплены ими, а из-за спины молодого диспетчера на нас пялился опухший от анаболиков Рэмбо-Сталлоне: плакат был старый, как дедушкино фото, отчего борец с коммунизмом пожелтел и стал похож на вьетконговца, а мухи, летом водящиеся в этих местах в несметном количестве, добавили еще немного шарма, сделав супермена сильно веснушчатым.