Бамбуковая крепость - [30]

Самая старая часть восточного города — это бывшее место слияния речки Толить с Красной рекой. О былом скоплении здесь джонок и сампанов, свозивших по протокам дельты из провинции в столицу рис, овощи и другие товары, напоминают названия улиц: Ханг Буом («Парусный ряд»), Тё Гао («Рисовый рынок»). Среди этих улочек затерялись Восточные ворота торгово-ремесленного Ханоя. Их аркой заканчивается «Циновочный ряд».

Дом № 8 по «Парусному ряду» выделяется витиеватой архитектурой, которой отличались культовые постройки от обычных. Если жилищам смертных предписывалось иметь скромный вид, то динь, храм, пагода, наоборот, должны были противостоять им своей торжественностью. Карнизы украшены тонкой лепкой, изображающей целый сюжет. Многочисленные керамические фигурки облиты глазурью сине-зеленых оттенков. Это динь Ты Зыонг, а в народе попросту «динь мясников». Построили его действительно мясники, переселившиеся в столицу из деревни Кимнгыу провинции Хайхынг. Сейчас на всей улице уже не найти ни одного мясника, а динь используется по новому назначению: в нем детский сад.

Неподалеку на той же улице — храм Бать Ма. Он охраняется государством как памятник старины. В отличие от диня — общинного дома деревни храмы воздвигались правителями в честь каких-то событий, духов или героев. Этот заложен еще в IX веке китайским правителем Гао Вянем. Двести лет спустя основатель столицы вьетнамский император Ли Тхай То начал строить Город взлетающего дракона. Но городские степы на болотной почве рушились. Однажды во сне он увидел вышедшего из старого храма белого коня. Тот проскакал вокруг нескольких деревенек и обратно удалился в храм. По следам его копыт император приказал строить стену. Она не рушилась. С тех пор храм и называется Бать Ма («Белая лошадь»).

Другие источники относят историю этого храма еще дальше в глубь веков — к середине I века нашей эры. Считают, что китайцы построили его после смерти Ма Юаня. Это имя вошло в историю Вьетнама как память о трагической странице борьбы против иноземного владычества. Именно Ма Юань и его войска потопили в крови национальное восстание под предводительством сестер Чынг.

Обе версии связаны с китайским господством, с именами самых жестоких палачей вьетнамского народа. Но храм не разрушен и все время поддерживался в сохранности вьетнамцами. Китайские переселенцы обосновались на «Парусном ряду» только в конце XVII века.

В этом — одна из особенностей вьетнамского характера. Многие китайские военачальники пали бесславной смертью на вьетнамской земле, и если их соотечественники ставили храм в честь погибшего вельможи, вьетнамцы не считали его памятью о враге. Смерть — это конец. Мертвый — это мертвый, будь он при жизни врагом или иностранцем. Между живым и мертвым нет ничего общего. Бездыханное тело не имеет никакого отношения к его прежнему обладателю. Но при этом остается почтение к праху сына рода человеческого. В истории был случай, когда вьетнамцы убили китайского военачальника Шам Нги Донга и тут же построили храм его памяти. Не в память о ненавистном захватчике, а для того, чтобы успокоить душу воина, которого они уничтожили с правом справедливой самообороны.

…На ханойском аэродроме Зялам американские офицеры в парадных мундирах застыли перед траурными урнами, на которых стояли выкопанные из земли каменные столбики с вьетнамскими именами. Такие сцены я наблюдал в 1973 году — после подписания Парижского соглашения о прекращении войны и восстановлении мира во Вьетнаме. Нет, американцы салютовали не павшим вьетнамским патриотам. Просто во время войны местные жители хоронили сбитых ими же воздушных пиратов рядом со своими соотечественниками. Даже имея документы погибших американцев, над могилами писали придуманные вьетнамские имена. Убитый, кем бы он ни был, становился другим человеком. В этом своеобразная традиционная этика.

Нго Гать («Переулок кирпичников») протянулся по бывшему руслу речки Толить. В доме № 10 — динь деревни Тханьха, одной из «деревень-аристократок». Она основана не переселенцами из провинции, а была здесь изначально. Правда, динь, как это часто бывало, перенесли сюда с соседней улицы уже в начале прошлого века. Прежний пришлось снести при перестройке квартала. Об этом повествуют иероглифы на стене. Другая иероглифическая надпись говорит о родословной деревни. Герой, которому поклонялись сельчане, был полководцем и участвовал в отражении монголо-китайского нашествия на Вьетнам в начале XIII века. Завершив ратные подвиги, он решил провести свою старость в деревне Тханьха близ императорского города. Здесь он и умер. Прямо перед динем растут два старых баньяна. Стволы этих гигантских фикусов состоят из переплетения сотен бывших воздушных корней, достигших земли. От баньянов, кроме тени, нет никакой практической пользы, но они непременно растут в любой деревне Севера Вьетнама, символизируя ее древность и незыблемость.

Рядом с динем, на противоположной стороне переулка — водопроводная колонка. Как и на других старых улочках, она часов с шести вечера, когда кончается деловой день и спадает зной, становится как бы центром этого мирка, заключенного между двумя рядами домов. Непрерывная струя воды наполняет по очереди выстраивающиеся в ряд ведра, кувшины. Процесс протекает неспешно, а за это время хозяйки успевают обсудить местные новости дня. Здесь же, на тротуаре, стирают одежду. Несмотря на внешне грязный вид старых кварталов, их жители любят чистоту в одежде, и во влажной духоте Ханоя, выжимающей летом из человека буквально семь или больше потов, при нынешнем дефиците мыла вы редко увидите вьетнамца в белой, но грязной рубашке.