Баллада об ушедших на задание. Дот - [7]
Потом он очнулся. Вокруг был полумрак. Сбоку приятно холодила сырая кирпичная стена. Под ним была солома, смешанная с навозом. По запаху Тимофей понял: конюшня. Рядом шел тихий разговор.
- Ты нас не подбивай, граница, не подбивай, тебе говорю. Тут не маневры: синие против зеленых. Тут чуть не то - и проглотишь пулю. И прощай, Маруся дорогая…
- Канешно, канешно, об чем речь! Жизня - она одна, и вся тутечки. Она против рыску. Это когда ты до бабы подступаешь, тогда рыскуй, скоки влезет. А жизня - она любит верняк, как говорится - сто процентов.
- Цыть, - отозвался первый, - чо встряешь со своей глупостью? - Он передразнил: - «Сто процентов!…» Скажи еще: сто три, как в сберкассе. Так тут те, слава богу, фронт, а не сберкасса. Тут, дурак, своя арифметика.
- Канешно, канешно, кто бы спорил…
Но по голосу чувствовалось, что второй остался при своем мнении, с которого не стронется.
- Я не подбиваю. - Это Герка Залогин. - Только, дядя, ты сам сообрази: сколько нас, а сколько их. И они даже не смотрят в нашу сторону. И вот по сигналу, все сразу…
- Ну, ты прав, граница, хорошо, считай, все по-твоему получилось. Душ двадцать мы потеряем - уж ты мне поверь, это как в аптеке. Но зато воля. И куда мы после того подадимся?
- Ясное дело - к своим. Оружие понадобится - отобьем. Десять винтов для начала тоже неплохо
- Оно, геройство, красота, канешно. Тольки все это ярманок. А германец повернется - и нам хана. Всем в одночасье.
- Слышь, граница, а он со страху говорит резон. Скажем: послали на нас взвод автоматчиков. Где мы будем после того?
- А ну вас обоих, - разозлился Герка. - Только я тебе скажу, дядя: если все время оглядываться, далеко не убежишь. Это я тебе как специалист говорю.
- Нешто с лагерёв бегал? - изумился второй. - Шо ж на границу взяли? По подлоге жил, выходит?
- Во навертел! - засмеялся Герка. - Почище графа Монте-Кристо. А я просто стайер.
- Стаер-шмаер… Чесать по-закордонному вас выучили, да все одно выше себя не прыгнешь. Коль в башке заместо мыслев фигушков, как семечков, понатыкано, так с ими и до господа на суд притопаешь.
- Аминь, - сказал первый. - Очень ты про себя складно рассказал, только нам без интересу твоя персона. Внял?
- Канешно, канешно…
- А ты, граница, не пори горячку. В плену не мед, зато цел живот. А вырвемся - и враз вне закона. И враз всякая сука из своего автомата нам начнет права качать. Ты думаешь, я не читал в газете: лучше умереть стоя, чем жить на коленях? Как же! Только всех этих товарищей, которые такие вот красоты рисуют, дальше КП полка не пустят - берегут драгоценную персону. Вот. Так что нашему брату лучше жить собственным умом. Может, и не густо, зато впору, в самый раз - и по росту соответствует, и в плечах.
- Ты за себя говори, дядя, а за других не расписывайся. Мне, например, этот лозунг вот здесь проходит, через сердце.
- И чем гордишься! Что живешь чужим умом? Ты себя самого сумей понять. А хочешь служить России - для начала выживи, продержись, а то кой с тебя толк будет - с мертвяка? Вот я и соображаю: чем горячку пороть да лезть на рожон, лучше переждем, пока наши обратно качнутся.
- По-твоему выходит, дядя, для нас война закончена?
- А ты не зверись. Уж без тебя и немца не придавят? Управятся небось. Скажи спасибо, что сейчас лето. Ждать веселой: и не холодно, и с харчами полегче.
- Оно канешно, - снова втесался второй, - токи в лето нашим германца не положить. Вона как над фином исстрадались, а тут одного танку преть мильён. Пока всего перепортишь - бабцы по нашему брату наплачутся.
- Танков у нас не меньше, - сказал Залогин.
- Канешно, канешно, - хихикнул в ответ. - Т-28 или БТ, хрен с ним, с винта не проткнешь. А как по нему с пушечки почнут садить? Ты видал, какая у германца на танке калибра?
- А про Т-34 ты слышал?
- Канешно! Сказочков послушать это я уважаю. Про белого бычка. Про деда и бабу, про курочку рябу…
Разговор прервался, потому что двое из пленных, которые под присмотром жандармов наглухо зашивали досками оконца конюшни, добрались уже сюда. Было слышно, как они топчутся снаружи. Толстые гвозди знакомо звенели под обухами топоров, лихо входили в сухую сороковку.
- Будто гроб зашивают, - тихо сказал Герка.
Образное восприятие мира было не свойственно Тимофею, поэтому даже такое банальное сравнение сработало в нем.
- А стихи ты писать умеешь? - спросил он.
- Писал. До шестого класса. А потом перестал… Я сколько себя помню, хотел пожарником быть. Брандмайором. - Герка помолчал, ожидая ответной реакции, но Тимофей с оценкой не спешил. - У нас половина класса мечтала в летчики податься, половина - в полярники. А я вот - в брандмайоры, - с вызовом заступился Герка за мечту своего детства. - Я ж из Замоскворечья, дядя. Мы через забор от пожарных жили. Как выходишь из ворот, сразу будка моего отца - он сапожник, и меня по этой части натаскивал. А я только на каланчу.
- Не пустили?
- Не пришлось. За канавой, на кондфабрике работал. Мельница там своя - вот на ней.
- Шоколаду небось натрескал на всю жизнь?…
- Там это строго.
- Ты гляди! - удивился Тимофей.
В конюшне было темно и душно. Спертый влажный воздух, уже пропущенный через многие легкие, оседал в них при каждом вдохе. Выдыхать его приходилось с силой, но уже следующий вдох забивал легкие еще глуше. Люди захлебывались этой тягучей бескислородной массой; они тонули в конюшне, словно опускались на дно теплого зловонного болота.
«Дот» — возможно — самая парадоксальная книга о войне. Не уступая занимательностью знаменитым приключенческим романам, она показывает, как люди, воюя с людьми — с обеих сторон, — остаются людьми. Как в них выживают — вопреки всему! — свет и любовь. Ведь они еще не знают, что на землю пришел Ад.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о таланте, о сущности таланта, о его механизме, о механизмах его движения к саморастрате (к бездарности) и к самовоплощению (творец). Это не популяризация известных знаний; это совершенно самостоятельное исследование, в результате которого создана рабочая — и до сих пор безотказно действовавшая — модель таланта. Модель, которая позволяет практически каждому из вас вырваться на уровень тех кумиров, на которых сегодня вы смотрите снизу вверх как на избранников судьбы и удачи.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Об автореАКИМОВ ИГОРЬ АЛЕКСЕЕВИЧ родился в 1937 году в Киеве. Учился в Киевском институте инженеров водного хозяйства, работал в республиканских и центральных газетах и журналах.Много ездит по стране в качестве журналиста. Первая книга художественной прозы И. Акимова «И стены пахнут солнцем» (повесть и рассказы) вышла в 1963 году в издательстве ЦК ЛКСМУ «Молодь». С 1965 года выступает в печати в соавторстве с В. Карпеко. Ими написаны повести о советских разведчиках – «Осечка» и «Неоконченное дело». По одной из них («Осечка») был поставлен телевизионный фильм.И.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.