Баллада о трубе и облаке - [39]
«До пяти солнце еще высоко будет… К тему времени со всем будет покончено…»
Поглядел в долину. Граница света и тени была уже за рекой.
«Половина третьего… — Он угрюмо вглядывался в даль. — Где же они, кроты чертовы, пора доползти бы!»
Прислушался.
Тишина. Глухая тишина. И такая напряженная, что он невольно сунул руку в карман и нащупал револьвер. Потом не спеша взял топор и по привычке пальцем провел по лезвию. И тут вдруг показалось, будто кто-то стоит за спиной, наблюдает за ним; не враг, а кто-то хорошо знакомый, свой. Он оглянулся. Позади была голая серая скала.
«Один я. Один!.. Сижу в засаде у Великой главы и поджидаю с топором в руке, как тать. Кто увидел бы, глазам не поверил… А ты сам бы поверил?»
— Нет! — Вздрогнув, он отчетливо увидел себя стоящим у скалы и сжимающим в руках топор.
Отложив в сторону топор, он взялся за баклажку. Но, не успев приложить ее к губам, замер, напрягся, как натянутая струна, затаил дыхание. Раздались голоса.
— Идут! — шепнул он и полез за револьвером. Проверил его. Не привык он обращаться с этим оружием, да и не очень ему доверял. Впрочем, если бы и доверял, сейчас все равно нельзя было стрелять. «Нет, с этим чертом связываться нечего. Одного свалишь, другие унесут ноги. Топором ударю, топором. По зверью ударю, не по человеку!»
И опять от этих слов ему стало легче на душе.
— Теперь, ребята, потише! — донесся из-за поворота скалы голос Мартина. — Зимою далеко слыхать.
— Далеко слыхать, — шепотом повторил Темникар, берясь за топор.
— Ну, затянемся еще разок, — сказал Мартин. — А там — пока не отправим их в Вифлеем.
«Нет, не придется вам больше покурить! — возразил Темникар. — Не придется… не придется…»
— Мартин, дал бы глоточек пропустить, — прозвучал чей-то хриплый голос. — Люди мы как-никак!
«Люди?» — помрачнел Темникар.
— Моя мать говорит, что, мол, нет, хе-хе! — ответил Мартин.
«Верно, не люди! — решительно поддержал его Темникар. — Не люди. Твоя мать права. Бедняга! Она всегда слыла разумной женщиной. И в молодые годы была девка не промах. Когда Тилчка умерла, она ко мне все липла. Еще бы чуть, взял бы я ее. Тогда Мартин мог бы стать моим сыном. И сейчас… сейчас я поджидал бы его с топором!.. Господи, чего только не подумается!.. Ну а все-таки, как бы ты поступил, если б Мартин в самом деле был твоим сыном и находился на другой стороне? — Старик зябко поежился при этой мысли. — До чего я дошел, что только в голову не лезет!.. Могло быть и такое!.. Слыхал я, и такое бывало!..»
— Ну, Миха, ступай вперед! — приказал Мартин.
— Почему я? — хрипло спросил Миха.
— Кто-то должен быть первым. Всем сразу нельзя.
— Кто-то должен быть первым! — шепотом повторил Темникар и встал потверже.
— Знаю я, — ворчал Миха.
— Чего же тогда ноешь? — насмешливо спросил Мартин. — Или уже полумертвых боишься?
— Не боюсь я… только ты здорово ошибаешься, если думаешь, что они безоружные.
— Конечно, не безоружные, — фыркнул Мартин. — Но ведь сегодня сочельник. Им и в голову не придет, что мы в гости к ним нагрянули. Полеживают себе в своей берлоге, а мы к самому входу и подберемся.
— Это еще видно будет, — пробурчал Миха.
— Это еще видно будет, — повторил Темникар, словно злосчастный Миха был его союзником.
— Конечно, видно будет! — отрезал Мартин. — Подползем к самой пещере. И начнем с гранат. А потом ворвемся — и без пощады…
— Без пощады! — пробормотал Темникар и невольно глянул на холодную сталь своего топора.
— Надо перебить всех до одного!
— Всех до одного! — повторил Темникар.
— Хватит! — отрезал Мартин. — Иди вперед — и ни слова больше.
— Ни слова больше! — повторил Темникар, точно этот приказ относился и к нему.
— Тихо! — прошипел Мартин.
— Тихо! — повторил Темникар.
И была тишина — ледяная, промерзшая тишина.
Руки Темникара железной хваткой сжали рукоять топора. Взгляд вонзился в край скалы. Не было больше мыслей, исчезли чувства. Он ждал, когда появится первая голова. Ждал долго, очень долго, целую вечность.
Наконец показалась голова злосчастного Михи.
— Будь ты самим господом богом, все равно ударю! — Хрип вырвался из груди Темникара, он занес топор. И почувствовал, что крепко попал. Послышался слабый стон, и Миха покачнулся. Темникар схватил его за плечо и рывком притянул к себе, чтоб тот упал у него за спиной. Повернулся, хотел еще раз ударить, но увидел на снегу кровь. Он знал, что бедняга мертв, — и в тот же миг у него самого внутри что-то надломилось, словно душа рассталась с телом, и он снова увидел себя и свое дело. Но сейчас не время было думать об этом. Думать надо было лишь о том, чтобы свалить второго так же, как первого. Он не сводил взгляда с края скалы.
— По зверью ударю, не по человеку, — хрипло повторял он.
Появилась вторая голова. Темникар размахнулся. И с каким-то странным удовлетворением почувствовал, что опять попал в цель.
Появилась третья голова. Она была у самой земли, потому что третий полз на четвереньках. Темникар подождал, пока он подползет ближе, и занес топор. Но в эту минуту человек начал подниматься, топор соскользнул с головы и вонзился в плечо. Раздался истошный крик, и человек вскочил на ноги. Темникар быстро поднял топор, но человек покачнулся и полетел вниз.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Роман «Весенний день» — своеобразная семейная хроника времен второй мировой войны, события этой тяжелой поры перемежаются воспоминаниями рассказчика.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Книга представляет сто лет из истории словенской «малой» прозы от 1910 до 2009 года; одновременно — более полувека развития отечественной словенистической школы перевода. 18 словенских писателей и 16 российских переводчиков — зримо и талантливо явленная в текстах общность мировоззрений и художественных пристрастий.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).