Балкон - [26]
Посланник. Все.
Генерал. Надо будет… подниматься в карету? Медлительность кареты!
Епископ. Шанталь, если бы я заставил убить ее, затем канонизировать, если бы я заставил поместить ее изображение на знамени…
Королева. Там должно бы находиться мое изображение…
Посланник. Оно уже на почтовых марках, на банковских билетах, на печатях комиссариатов…
Генерал. Медлительность кареты…
Королева. Я никогда не буду той, кем я являюсь?
Посланник. Больше никогда.
Королева. Любое событие моей жизни: моя кровь, если я поцарапаюсь…
Посланник. Обо всем, что вас касается, будет написано прописными буквами.
Королева. Но это Смерть?
Посланник. Она.
Шеф Полиции (неожиданно властно). Для всех вас это Смерть, и вот почему я уверен в вас. По крайней мере, пока я не буду изображенным. Так как потом я буду только отдыхать. К тому же по внезапной слабости моих мышц я буду знать, что мой образ вырывается из меня и начинает преследовать людей. А потом последует мой видимый конец. А пока что необходимо действовать… (Епископу.) Кто возьмет на себя настоящую ответственность? Вы? (Тот пожимает плечами.) Следуйте логике: если вы – те, кто вы есть: судья, генерал, епископ, – те, кем вы хотели стать и хотели, чтобы все знали, что вы ими стали. Стало быть, вы сделали все для того, чтобы казаться ими и вы показываетесь в таком виде на глазах у всех. Так?
Генерал. Почти.
Шеф Полиции. Хорошо. Вы никогда не совершали деяние ради него самого, но всегда для того, чтобы это деяние, соединившись с другим, создало епископа, судью, генерала.
Епископ. Это так и не так. Каждое деяние заключало в себе повод к новшеству.
Судья. Мы приобретали в нем все более важное звание.
Шеф Полиции. Без сомнения, месье Судья, но это звание, которое стало столь же нечеловеческим, как кристалл, сделало вас непригодными к управлению людьми. Над вами, выше вас, есть Королева. Благодаря ей вы пользуетесь своими правами и полномочиями. Над ней, на что она и ссылается, есть наше знамя, на котором я поместил изображение победоносной Шанталь, нашей святой.
Епископ (агрессивно). Над Ее Величеством – которую мы почитаем – и над ее знаменем, есть бог, который говорит моим голосом.
Шеф Полиции (раздраженно). А над Богом? (Тишина.) Есть вы, господа, без которых бога никогда бы и не было. А над Вами есть Я, без которого…
Судья. А народ? Фотографы?
Шеф Полиции (с сарказмом). На колени перед народом, который стоит на коленях перед богом, так что… (Все смеются.) Вот почему я хочу, чтобы вы служили мне. Вы только что прекрасно говорили? Следовательно, я обязан воздать должное вашему красноречию, простоте вашего стиля, чистоте вашего тембра, силе вашего голоса. Я был всего лишь человеком действия, стесненным в своих словах и идеях, когда они не применялись немедленно, вот почему я спрашиваю себя, отправлять ли вас снова в вашу нишу. Я не буду этого делать. Во всяком случае, не сейчас, так как… вы уже там.
Генерал. Месье!
Шеф Полиции (толкая Генерала, который падает и остается сидеть на полу ошеломленный). Лежи! Лежи, генерал!
Судья. Моя мантия может порваться…
Шеф Полиции (толкая Судью, который падает). Лежи! Раз вы мечтаете быть узнаваемым как Судья, значит, вы хотите остаться им, руководствуясь моими идеями? И следуя основному смыслу, который связан с вашим саном. Хорошо. Значит, я всегда должен признавать этот смысл. Да или нет? (Никто не отвечает.) Ну? Да или нет? (Епископ осторожно отходит в сторону.)
Королева (слащаво). Извините, он вышел из себя. Я хорошо знаю, зачем вы приходили ко мне: вы, монсеньор, с вашими быстрыми и решительными средствами – за святостью. Золото моих риз было только предлогом, я в этом уверена. И вовсе не амбиции приводили вас за мои закрытые ставни. Здесь скрывалась любовь к богу. Я это знаю. Вы, месье Прокурор, вы были прекрасны и хорошо справлялись с судебными хлопотами, ведь именно образ поборника справедливости вы хотели бы видеть отраженным тысячу раз в моих зеркалах, а вас, Генерал, неотступно преследовала мечта о военной славе, мужестве и героических деяниях. Ну так вперед, и без излишней щепетильности. (Один за другим трое мужчин облегченно вздыхают).
Шеф Полиции. Это вас утешает, не так ли? В реальности вы не могли бы ни выйти из себя, ни общаться, ни творить с людьми скверные вещи. Я вас понимаю. (Дружески.) Мой персонаж, увы, еще в стадии становления. Короче, как вы, должно быть, знаете, он не входит в перечень борделя.
Королева. В розовый справочник.
Шеф Полиции. Да, в розовый справочник. (Трем Фигурам.) Неужели, господа, вы не сжалитесь над таким беднягой как я? (Смотрит на всех по очереди.) Неужели, господа, ваше сердце останется черствым? Для вас существуют эти восхитительные салоны и знаменитые Ритуалы. Они потребовали долгой работы и бесконечного терпения – а теперь вы хотите все это бросить и удрать на свободу? (Почти покорно, и вдруг показавшись очень усталым.) Подождите еще немного. Я напичкан происходящими событиями, напичкан делами… но как только я почувствую себя размноженным до бесконечности, тогда… тогда, перестав быть суровым, я стану разлагаться в сознании людей. А вы, тогда вы снова достанете свои мантии, если захотите, и отправитесь на службу.
