Балкон во вчера и завтра - [37]

— Очень рада, что хорошо. А где Сёма?

Как же я не узнала этот немного тягучий грудной голос? Вот так-так! Сёмина мама нарисовалась.

— Не знаю, где Сёма.

— Но вы его недавно видели?

Так ей и скажи, когда я его видела, если с тех пор столько всего произошло. Он приходил… вчера? позавчера? Вот вопрос…

— Вчера вечером, — не очень уверенно ответила я. — Но я не знаю, где он.

— Что-то случилось?

— А что с ним могло случиться?

— Я не о Сёме, — сказала она. — Что-то с вами произошло. Неприятности?

«А вот это не твоё дело», — подумала я и ответила:

— Нет, почему вы так думаете?

— Вы шмыгаете носом, и у вас хриплый голос, — объяснила она. — А в такую погоду редко простуживаются. Вы поссорились?

— С кем?

— С Сёмой.

У неё просто бзик на почве сына. У меня даже слёзы высохли от раздражения.

— Не ссорилась я ни с каким Сёмой! Э-э-э, извините, я не хотела… то есть, я хотела сказать… я… я занята.

— Это неправда, если вы и заняты, Саша, то плачем, — сообщила она чётко и деловито, как диктор сообщает погоду. — А я знаю, что плачете вы редко и не по пустякам. Так что же случилось?

— Ничего…

Мне вдруг стало даже смешно. Вот же всего несколько минут назад я сидела и ныла, что в своём несчастье одна одинёшенька, что не с кем поговорить, что некому от души пожаловаться, не у кого попросить толкового совета. Но когда, как по заказу, появляется именно такая деловитая, бедовая женщина, которая мне нужна, я начинаю крутить-юлить, словно дурочка. Да, эта женщина обожает совать нос в чужие дела и выяснять о людях, как она сама это называет, всю подноготную. Но ведь мне это и нужно!

— Меня обокрали, — ответила я.

Несколько секунд она молчала, потом сказала: «Подождите» и заговорила с кем-то рядом с собой. Затем коротко бросила в трубку:

— Мы сейчас приедем.

Приедет? С Сёмой? Только его тут не хватало! Да нет же, Сёму она искала. Тогда кто с ней? Муж?

Оказался муж.

— Мой супруг Ференц Надь, — представила она его.

Этот Ференц напомнил мне Кастельмора. Не особо высокий или мускулистый, но чувствуется в нём скрытая сила, уверенность в себе, подтянутость, как бывает у военных. И не красавец писаный, но очень даже располагает к себе, умеет держаться с людьми, вызывать симпатию.

Мы поздоровались, и Ференц тут же заинтересовался телевизором, как будто в «ящике» могли показывать что-то стоящее. Но он отыскал какой-то фильм и стал его смотреть: похоже, выполнял указания супруги. Чтобы ему веселее было переносить это, я принесла с кухни остатки злосчастного пиршества: немного черешни, кусок торта и минералку. Он с заметным акцентом сказал, что я его балую, и улыбнулся.

— Вот и прекрасно, — сказала супруга Ференца и Сёмина мама. — А мы поговорим там.

Там — это в соседней комнате. Но ещё на пороге я решила её предупредить:

— Сильвия Викторовна, тут очень странная история.

— Если бы я думала, что история простая, я бы сюда не потащилась через весь город, — отрезала она. — И называй меня Вия.

— Хорошо, Вия Викторовна.

— Просто Вия, безо всяких отчеств, — возразила она. — Так звали известную артистку.

Артистку я не помнила, а вот гоголевского Вия мне её имя напомнило. Но может и к лучшему? Ведь Корней этот — настоящий чертяка. Кто же лучше нечистой силы с таким справится?

Мы сели, но, начав рассказ, я невольно встала и заходила по комнате. Не очень хотелось, чтобы эта женщина смотрела мне в лицо. Да и не сиделось мне на месте.

Я рассказала, как Зиночка привела ко мне Корнея, как мы сели за стол вчетвером, а потом я решила удрать и удрала. Когда же вернулась, то увидела, что Корней забирает мои вещи, кинулась отнимать, он меня отшвырнул и ушёл. Так как-то… Об артефактах и переносах из мира в мир я, конечно, умолчала.

— Очень интересно, — сказала Вия в своей обычной неторопливой манере, мне всегда странной казалась эта медленная тягучая речь у такой энергичной женщины. — И что же он украл? Вон ноутбук на полке. И что-то мне говорит, что все твои три кольца, один браслет и янтарные бусы лежат на месте. Он взял деньги? И из-за этого ты себе места не находишь?

Вот так. Никакого следователя не нужно с Сёминой мамой. Я почувствовала, что краснею, и опустила глаза под её взглядом.

— Ты умеешь врать, — одобрительным тоном сообщила она. — Немного практики не хватает, но вообще-то неплохо получается. Но эту сказочку можешь приберечь для других, только продумай сумму денег, которую украли. А мне объясни, что же произошло на самом деле?

И я решилась. Взяла и рассказала всё. С самого начала, с тех минут, когда вышла убирать балкон и засмотрелась на маленького льва, а потом шутливо щёлкнула его по лбу. Рассказала, как два раза ехала в Аркадию (с перерывом на попадание в фантастический город с Катакомбами), а потом два раза удирала оттуда. Как решительно вошла в очень загадочный дом Шеров, и как влипла в интригу, из которой только благодаря Кастельмору выбралась целой. Рассказала, как думала, что я попадаю в тело госпожи Шер, но постепенно поняла, что я — это и там я сама собственной персоной. Как после слов виконта Пита стала считать, что меня путают с леди Арабеллой, но Кастельмор и Питт меня в этом разубедили. Рассказала о знакомстве с пиктландскими величествами и первым министром королевства Богемия. О поющем ботинке и вампирах. О разговоре графа Стенли и Маргариты. О выговоре мне со стороны дракона-министра Мэллоя. И о том, как появился на балконе негодяй и забрал артефакты.