Балкон во вчера и завтра - [33]
Я насторожилась. Банкир Медицейский? Хотя судя по тому, что его знает даже Кастельмор, этот банкир — личность известная.
— Вот как, сударыня? Она просила, но вы рассказали мне. Недовольны оставленной вам суммой?
— Я уже сказала: меня никто и ничто уже не интересует. Кроме того, вы ведь не собираетесь причинять ей вред?
— Нет, конечно. Зачем?
— Честное слово?
— Я даю честное слово только особам королевской крови! — заносчиво ответил граф, вскочив на ноги.
Я решила, что он собирается уйти. Нужно бежать! Начала поворачиваться к двери. И тут же чуть ли не носом уткнулась в нишу: мои глаза уже привыкли к полумраку, так что я увидела там два плаща и зонт. Я отступила туда и прикрылась плащами, пока возбуждённый граф громко говорил:
— Но я выполняю свои обещания. Если вы посылали расспрашивать обо мне, то должны знать это. Ни вам, ни дочери Бельфлёр опасность с моей стороны не грозит, пока вы обе не угрожаете мне. Прощайте!
Маргарита не ответила, и граф стремительно покинул квартиру, так что плащи в нише колыхнулись, словно от ветра.
Я тихонько перевела дыхание. Уф-ф-ф, ушёл. Подожду немножко, пока он уйдёт подальше, и уберусь отсюда. А Маргарита если и услышит что-то, то не сможет побежать за мной и…
В комнате что-то со звоном упало, потом послышался испуганный голос Маргариты:
— Вот беда…
Я вышла из ниши.
Бедная женщина откинулась на подушки, рука её свесилась с кровати, недалеко на полу валялся разбитый пузырёк из тёмного стекла. Чего мне было боятся? Наоборот, нужно было оказать бедняжке всяческую помощь. Надо же, какой разговор ей пришлось перенести?!
И я вошла в комнату.
— Наконец-то, где ты ходишь… — прошептала она синеющими губами. — Дай мне тридцать капель… Что ты стоишь? На столе…
Я чуть было не брякнула: «Где аптечка?» Но может у Маргариты не было денег на аптечку, и она обходилась традиционной медициной? Наверное в пузырьке было какое-то сердечное лекарство.
Я быстро подошла к столу в противоположном углу комнаты, где выстроился целый полк тёмных пузырьков и шеренга стаканов с водой. Но рукава моего платья явно не были предназначены для оказания скорой помощи: потянувшись к одному из пузырьков я зацепила какие-то книжки и свалила их на пол. Ладно, потом приберу. Накапала в стакан из пузырька тридцать капель. Резко и горько запахло лекарством.
Маргарита жадно выпила лекарство, лежала неподвижно, как будто задремала. Потом тихо сказала:
— Этот граф чуть не доконал меня. В ушах так и звенело.
Я торопливо вернулась к столу, стала подбирать книги. Среди них валялась полированная дощечка одинакового с ними размера. Я подняла её, случайно перевернула…
На меня взглянула очень красивая жгучая брюнетка лет двадцати в нарядном платье с кружевами, перьями и драгоценностями. Шляпы на ней не было, пышные волосы украшены большими изумрудами, золотой сеткой и ажурными перьями. Сказочное зрелище! Редкостно красивая женщина, хотя на вид ей было не больше семнадцати лет! Чуть иронически и надменно улыбаясь, она держала за руку уже знакомого мне Августа Шера. Как бы парный портрет его портрету с дочкой. Но знаменитый богемец проигрывал красавице по всем статьям, хотя смотрел самодовольно. По нижней кромке портрета было каллиграфически выведено: «Август Шер и госпожа Франсуаза Шер».
Так вот она какая!
— Не помогает… — услышала я голос Маргариты. — Где ты? Не копайся… иди… Пошли кого-нибудь за лекарем… И возвращайся…
Мне стало ясно, что она принимает меня за свою воспитанницу. Но не ждать же ту, если женщине так плохо? Я схватила портрет, сунула под мышку и пошла к двери.
Вот как, Маргарита просто-напросто солгала графу Стенли. Она знала о Денизе, то есть, о Франсуазе Шер-второй. Собиралась ли она показать графу портрет, и потому он лежал на столе, прикрытый книгами? Почему передумала? Всё её знание и тайна происхождения госпожи Шер были мне менее опасны, чем этот портрет! Именно он доказывает, что я — самозванка. Не будет портрета — никто не узнает, что я — не она.
Уже почти на улице я столкнулась с девушкой, которая впустила меня в квартиру Маргариты. Это был самый лучший вариант решения проблемы!
— Маргарите очень плохо, — я вытащила из кармана монеты. — Она просила послать кого-нибудь за докто… за лекарем. Потом идите к ней.
Девушка заахала, стала стучать в одну из дверей на первом этаже. А я, прижимая к себе портрет супругов Шер, неторопливо пошла прочь от дома. Через несколько домов меня догнали носильщики портшеза.
— Нам идти за вами, почтенная госпожа?
Надо же, от всех переживаний я начисто забыла о портшезе! А он был сейчас кстати — никто ни меня не заметит, ни портрет. И всё прекрасно, но куда портрет деть? Уничтожить? Где? И я ведь, между прочим, направляюсь к банкиру Медицейскому. А там могу портрет уронить или некстати положить на стол. Вот будет кошмар, ведь Шер — благодетель банкира, а портрет подписан!
И так просто его не изрежешь, не порвёшь: не холст — доска толщиной в палец. Зачем этим Шерам вздумалось увековечивать себя на деревяшке? Была бы обычная картина…
— Эй, стоп! — сказала я носильщикам. — Несите меня домой!
Они безо всякого удивления повернули портшез. Замечательно невозмутимые ребята!
Каким образом достичь этической общепланетарной цели? Например, как убить в людях желание убивать? Изобрести особую сыворотку или специальное излучение — это только первый и самый легкий из тысячи шагов. Остальные девятьсот девяносто девять — путь к применению умиротворяющего средства. И некие футурологи выяснили, что на одном из этих необходимых шагов в определенном году восемнадцатого века нужно развалить определенную страну. Даже страшно сказать — какую. Как развалить? Послать Сашу Егорова.
Зачем их втолкнули в фантастические миры? Ими манипулируют или хотят помочь? Кто задумал причудливое переплетение чем-то знакомых персонажей и сюжетов: злой гений или добрый волшебник?Но они обязаны выжить.
Легко найти самую могучую вещь во всех вселенных. И легко объяснять всякие тайны и чудеса чародейством и волшебством. Особенно, если верить в то, что говоришь. Журнальный вариант. На обложке: картина с.-петерб. художницы Натальи Ждановой «Время без начала и конца» (2020).
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Убийство, подозрения, попытки узнать правду, приключения, частный сыщик… Смешать, подогреть — и детектив.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.