Балканская звезда графа Игнатьева - [87]
— Да что же спрашивать? Положительную, историческую работу вашу все мы более или менее знаем, — всплеснул руками Шарапов. — А мне бы хотелось воспользоваться случаем и разъяснить некоторые недоразумения, укрепившиеся на ваш счёт.
— Недоразумение, говорите? — в глазах Игнатьева мелькнула лукавинка. — Впрочем, спрашивайте — такое ваше ремесло.
— Разрешите мне, граф, предложить вам очень щекотливый вопрос: ваша деятельность в Константинополе, разумеется, составляет нашу национальную гордость, но вас обвиняют в том, что вы дали неверную оценку о турецких силах. Вследствие этого мы начали войну с недостаточным количеством войска и потому много потеряли?
— Я вам искренне благодарен за этот вопрос. — Лицо Игнатьева стало серьёзным, а морщинки резче обозначились вокруг глаз. — Как вы знаете, клевета распространяется очень успешно и затем укореняется в обществе. Могу сказать по совести, что мною было сделано всё, что только мог сделать дипломат и офицер генерального штаба. Я всеми силами старался не только облегчить русским военным агентам их дело, но и организовать систематическое изучение Турции в видах русского решения Восточного вопроса. Кто только у меня не перебывал: Ванновский, Обручев, Бобриков, Артамонов. Под видом коммерсантов я их несколько раз пропускал через всю Малую Азию на Эрзерум и Эрдоган. Я также устроил путешествие великого князя Николая Николаевича, будущего главнокомандующего, он сам всё видел. Видел, что у турок английские ружья Генри-Мартини, а следовательно, было не трудно предположить, что англичане будут доставлять им и патроны. Но главное, что снимает с меня тень обвинения, это вот что: в 1874 году нашим военным ведомством был издан труд «Вооружённые силы Турции». Что же там говорится? Там прямо указывается, что Турция может выставить до 800 тысяч человек, что она отлично вооружена и способна к очень упорной и продолжительной борьбе. Эту книгу не прочли, а потом и вовсе забыли. Так я же этому не виноват.
Тут Шарапов решил пойти в контратаку, приготовив давно припасённый аргумент: — Но вам приписывают даже цифру 150 тыс. человек. Вы писали будто бы, что этих сил достаточно...
— Да, писал, но когда? В этом весь вопрос. В 1876 году Турция была совершенно неподготовлена и вела войну на два фронта — в Сербии и Черногории. Силы турок были так истощены, что в казённом арсенале Топ-хане не оставалась и двух снарядов на орудие. У турок реально ничего не было. Вместо того чтобы вовремя поддержать Сербию, мы же что сделали? Мы сказали, как Святослав, «иду на вас», а сами ни с места. Вы помните, как шла мобилизация — чуть ли не полгода. Мы все ждали, теряли время. Турки видят, что мы решились воевать, и стали готовиться. Всерьёз. Оружие и снаряды подвозили каждые две недели из Англии и Америки. На наших глазах подвозили и арабов, и египтян, а мы ни с места. Эта ситуация, если позволите, напоминает мне следующее сравнение. Загорается у меня квартира, я хватаю экстинктор-пожаротушитель и начинаю тушить. Не действует, а комната уже в огне. Будь экстинктор исправен, разумеется, и пожару бы не дали распространиться. Нечего делать — звоню в часть: «пожар!» Пока там копаются да собираются, у меня уже весь дом в огне. Приехала одна пожарная часть — мало. Дают тревогу, а горят уже четыре дома. Совершенно такую картину представляет и наша последняя война.
— Второй вопрос, граф, а как же так получилось, каким образом мы уступили Австрии Боснию и Герцеговину? Неужели вы не знали, что эти провинции нами, так сказать, заранее отданы Австрии?
— Это тоже один из предрассудков, которые история когда-нибудь рассудит. Мы Боснию и Герцеговину никогда Австрии не обещали и не отдавали. Это пятно пора смыть с памяти Александра II. Ещё раньше мне удалось убедить западных дипломатов, что если они хотят серьёзно улучшить участь турецких христиан, то Россия идёт вместе с ними. Если же нет, то у меня были готовы отдельные русские предложения. Этого они боялись пуще всего. Оставлять раздробленной Болгарию туркам было нельзя — продолжилась бы резня, и это не было бы для мировых держав решением вопроса. Англичане подумали и согласились со мной. Тем же австрийцам, которые опасались создания большого сербского государства, я достаточно ясно доказал, что нет ни одного политического или территориального условия, достаточного для занятия ими Боснии и Герцеговины. Соглашение в Сан-Стефано дало независимость Болгарии. На этой почве можно и нужно было стоять и по другим славянским землям. Я же не виноват, что меня не поддержали в родном Министерстве иностранных дел. Мне оставалось только уйти, что я и сделал, а в Берлине всё созданное мною окончательно разрушили...
— Вы сами вот так взяли и ушли? По своему желанию?
— А как вы думаете? — невесело усмехнулся Игнатьев. — Но это не для записи...
Они ещё долго пили чай и говорили, говорили... Только когда большие напольные часы пробили двенадцать, Игнатьев вежливо намекнул, что ему пора собираться в дорогу.
Шарапов вышел восхищенный и очарованный собеседником. Щёки горели, тёплый встречный ветер бил в лицо. «Вот это человек, вот это, да-а! Настоящий политик: сказал, словно отрезал! — думал он, шагая по мостовой. — Он так бодр, так юношески свеж и энергичен, несмотря на свои годы, что сердце подсказывает — своей службы России Игнатьев ещё не дослужил».
Роман рассказывает о событиях, происходивших в Византии в первой половине IX века. На фоне войн Империи с болгарами и арабами, церковно-политических смут и борьбы иконоборцев с иконопочитателями разворачивается история жизни и взаимоотношений главных героев – знаменитой византийской поэтессы Кассии, императора Фео́фила и его жены Феодоры. Интеллектуальная жизнь византийской элиты с ее проблемами и жизненной философией, быт и нравы императорского двора, борьба церковных партий и жизнь монахов становятся обрамлением для истории любви, которая преодолевает все внешние и внутренние препятствия и в конце концов приводит героев к осознанию подлинного смысла всего, что с ними произошло.
«Вильгельм Молчаливый» – историческая хроника, посвященная одному из этапов Реформации, «огненному крещению» Европы в XVI столетии.
Россия, XVIII век. Государыня Екатерина Великая нуждается в опытных моряках для службы в Балтийском флоте. Явившись в Россию по приказанию Великого магистра Мальтийского ордена, итальянский граф Литта принимает активное участие в войне со шведами. Боевая слава и личная выдержка обращают на него внимание пожилой императрицы. Бесхитростный мальтийский рыцарь и не подозревает, что друзья-советчики, которым он всецело доверяет, ведут свою тайную игру, исповедуя жесткий принцип – цель оправдывает средства.В романе русского писателя Михаила Волконского жизнь реально существовавшего графа Джулио Литты, иностранца в России, искусно вплетена в тайную борьбу и дворцовые интриги времен Екатерины II и сменившего ее на троне Павла I.
Роман Д. Бреговой «Дорога исканий» посвящен жизни и творчеству молодого Достоевского.Читатель знакомится с его детством, отрочеством, юностью и началом зрелости. В романе нарисованы достоверная картина эпохи, непосредственное окружение Достоевского, его замечательные современники — Белинский, Некрасов, участники кружка Петрашевского.Раскрывая становление характера своего героя, автор вводит в повествовательную ткань отдельные образы и эпизоды из произведений писателя, добиваясь этим большей правдивости и убедительности в обрисовке главного героя.Писательнице удалось показать неустанный интерес своего героя к социально-общественным и литературным вопросам, проследить историю создания первых произведений Достоевского, глубоко отразить творческие искания молодого писателя, искания, позднее принесшие ему мировую славу.
Исторические повести "Мститель" (1880), "Борьба Виллу" (1890) и "Князь Гавриил, или Последние дни монастыря Бригитты" (1893) занимают центральное место в творчестве Эдуарда Борнхёэ (1862–1923) — видного представителя эстонской литературы конца XIX века.Действие в первых двух произведениях развертывается в 1343 году, когда вспыхнуло мощное восстание эстонских крестьян против немецких феодалов, вошедшее в историю под названием "Восстания в Юрьеву ночь".События, описанные в третьем произведении, происходят во второй половине XVI столетия, в дни Ливонской войны, в ходе которой под ударами русских войск, поддержанных эстонскими крестьянами, рухнуло Орденское государство рыцарей-крестоносцев в Прибалтике.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.