Балканская звезда графа Игнатьева - [86]
Об Игнатьеве и его семье действительно всё время шушукались и сплетничали. И это тоже, как ни странно, подогревало любопытство Шарапова, «охотничий» инстинкт завзятого репортёра. Он даже вычислил, что основным центром сплетен про графа стал салон генеральши Богданович на Исаакиевской площади. Эта «женщина, приятная во всех отношениях» и её муж — генерал, полуидиот и религиозный жулик, — почти ежедневно собирали у себя с десяток самых разнообразных «информированных» гостей. Из великосветского особняка, после обильных возлияний, приправленных бульоном с кулебякой, гусями с яблоками и винными парами, по городу веером расползались сплетни и слухи. Якобы царь, говоря про Игнатьева, назвал его и лгуном, и болтуном, якобы Игнатьев при подготовке договора в Сан-Стефано действовал в ущерб России, нарушая официальные инструкции МИДа. Якобы Игнатьев просчитался со сведениями о численности турецкого войска, что привело к большим потерям в прошлой войне. Много шуму наделало неудачное сватовство великого князя Михаила Михайловича, «Миш-Миша», легкомысленного шалопая, как и большинство Романовых, к дочери графа Игнатьева. В обществе шептались, что если бы вместо Игнатьевой была Воронцова или Долгорукая, то покойный государь возможно бы и позволил, но после отставки Игнатьева между ним и царём пробежала чёрная кошка. Мало ли что было, да быльём поросло, но слух, точнее слушок остался. Шарапов вспомнил отрывок из одного сатирического памфлета, распространявшегося в списках по Петербургу:
Не усидел и что? Возрадовались только наши ироды с иноземными злопыхателями! А коли усидел, то давно бы мир и благоволение в человецех на Руси было. На этой умиротворяющей) почти молитвенной ноте, утомление взяло своё: голова у Шарапова отяжелела, глаза стали слипаться, мысли начали путаться. Через минуту постоялец мансарды крепко спал, уронив голову на жёсткий диванный валик...
Утром, наскоро приведя себя в порядок, Шарапов поторопился к известному ему особняку на Миллионной улице. Войдя в подъезд дома, он увидел осанистого швейцара, с медалями, который стоял возле двери, держа в руке какую-то поклажу. На выходе Шарапов также приметил аккуратно стоящие чемоданы и баулы.
— Скажите... — спросил он. — Барин ваш дома?
— Он-то? Дома покамест. Но ежели вы к нему, ваше благородие, нужно будет поторопиться потому, что граф может после обеда уехать к себе в деревню.
— Как уехать? А юбилей? — опешил журналист.
— А вот так.
Швейцар двинулся было назад, но вдруг остановился, посмотрел на Шарапова нерешительно и сказал, понизив голос: — Барыня пока почивает, а я осмелюсь доложить о вас барину. Как прикажете доложить?
— Скажи, что дворянин, издатель Шарапов из «Русского труда», — сказал Сергей Фёдорович, протягивая свою визитную карту с загнутым правым верхним углом. — Хотел бы взять интервью для нашей газеты у графа.
За спиной швейцара был великолепный вестибюль с превосходным паркетом, торжественный, как в театре, — устланный коврами, с маршами, ступени легко вились вверх к последней площадке, украшенной громадным зеркалом, расходящимся в разные стороны. Под ярким светом люстры и торшеров помещение блестело так, что после сумеречных номеров на Лиговке перед глазами невыспавшегося Шарапова всё поплыло, и он, человек, многое повидавший на своём веку, несколько растерялся.
— Милости прошу, — раздался сверху доброжелательный уверенный голос. Шарапов поднял голову — перед ним стоял сам хозяин, грузный, седовласый, в домашней куртке, поверх которой была наброшена генеральская шинель, в комнатных тапочках.
— Ваше сиятельство, прошу меня покорнейше извинить, я за недосугом всё откладывал свой визит к вам. А вот нынче узнал, что вы уезжаете в деревню. Думаю, что это недоразумение. Слышал, что ваш юбилей собираются чествовать Генеральный штаб, Славянское общество, Общество содействия и другие.
— Да уезжаю. Нарочно уезжаю. Мне эти торжества тяжелы и ни к чему. Будут говорить пышные фразы. Я этого дня дожидался, чтобы встретить его как православный человек, совсем иначе. Вот у меня в деревне стоит деревянная церковь, так я надумал поставить каменную, и в этот день сделаю закладку. Что ж мы стоим на пороге? — спохватился Игнатьев. — Как нерусские люди. Проходите, проходите, пожалуйста, в дом. Сейчас прикажу подать чаю. Разносолами вас не угощу — готовимся к отъезду. Чем бог послал, как говорится, — предложил Игнатьев Шарапову. Тот молча согласился.
За чаем у овального столика Шарапов, откусив последний рисовый пирожок (больше на столе блюд им не было обнаружено), деловито перешёл к цели своего прихода.
— Очень рад, граф, что вас застал. Я был бы в отчаянии, если бы вы уехали и я вас не увидел. Мне хочется написать о вас что-нибудь приличное. В газетах опять будут разве банальности. Вы бы рассказали мне кое-что про вашу службу.
— Вот вам мой формулярный список. Там данные есть. Можете спрашивать, — живо откликнулся граф, как будто бы заранее подготовившийся к нежданной беседе с репортёром. — А затем хотите что-нибудь спросить — спрашивайте.
Роман рассказывает о событиях, происходивших в Византии в первой половине IX века. На фоне войн Империи с болгарами и арабами, церковно-политических смут и борьбы иконоборцев с иконопочитателями разворачивается история жизни и взаимоотношений главных героев – знаменитой византийской поэтессы Кассии, императора Фео́фила и его жены Феодоры. Интеллектуальная жизнь византийской элиты с ее проблемами и жизненной философией, быт и нравы императорского двора, борьба церковных партий и жизнь монахов становятся обрамлением для истории любви, которая преодолевает все внешние и внутренние препятствия и в конце концов приводит героев к осознанию подлинного смысла всего, что с ними произошло.
«Вильгельм Молчаливый» – историческая хроника, посвященная одному из этапов Реформации, «огненному крещению» Европы в XVI столетии.
Россия, XVIII век. Государыня Екатерина Великая нуждается в опытных моряках для службы в Балтийском флоте. Явившись в Россию по приказанию Великого магистра Мальтийского ордена, итальянский граф Литта принимает активное участие в войне со шведами. Боевая слава и личная выдержка обращают на него внимание пожилой императрицы. Бесхитростный мальтийский рыцарь и не подозревает, что друзья-советчики, которым он всецело доверяет, ведут свою тайную игру, исповедуя жесткий принцип – цель оправдывает средства.В романе русского писателя Михаила Волконского жизнь реально существовавшего графа Джулио Литты, иностранца в России, искусно вплетена в тайную борьбу и дворцовые интриги времен Екатерины II и сменившего ее на троне Павла I.
Роман Д. Бреговой «Дорога исканий» посвящен жизни и творчеству молодого Достоевского.Читатель знакомится с его детством, отрочеством, юностью и началом зрелости. В романе нарисованы достоверная картина эпохи, непосредственное окружение Достоевского, его замечательные современники — Белинский, Некрасов, участники кружка Петрашевского.Раскрывая становление характера своего героя, автор вводит в повествовательную ткань отдельные образы и эпизоды из произведений писателя, добиваясь этим большей правдивости и убедительности в обрисовке главного героя.Писательнице удалось показать неустанный интерес своего героя к социально-общественным и литературным вопросам, проследить историю создания первых произведений Достоевского, глубоко отразить творческие искания молодого писателя, искания, позднее принесшие ему мировую славу.
Исторические повести "Мститель" (1880), "Борьба Виллу" (1890) и "Князь Гавриил, или Последние дни монастыря Бригитты" (1893) занимают центральное место в творчестве Эдуарда Борнхёэ (1862–1923) — видного представителя эстонской литературы конца XIX века.Действие в первых двух произведениях развертывается в 1343 году, когда вспыхнуло мощное восстание эстонских крестьян против немецких феодалов, вошедшее в историю под названием "Восстания в Юрьеву ночь".События, описанные в третьем произведении, происходят во второй половине XVI столетия, в дни Ливонской войны, в ходе которой под ударами русских войск, поддержанных эстонскими крестьянами, рухнуло Орденское государство рыцарей-крестоносцев в Прибалтике.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.