Баламут - [26]
После того вялого, туманного утра, когда его, Олега, хотели обманом заставить перепахать жалкие сотки старикова огорода, он ни разу не видел Петра Ильича Лукшина. Он даже обходил стороной избу Лукшина, будто и на самом деле был в чем-то виноват перед старым крестьянином. Но стоило Олегу вспомнить то утро — солнце тогда долго боролось с липкой мглой, преграждавшей ему путь к людям, как перед глазами непременно возникал разгневанным лешим Лукшин…
У двухэтажного кирпичного здания райисполкома с клумбами душистого горошка по обеим сторонам широкого крыльца не было ни одной живой души. Лишь белые куры бродили у коновязи, роясь лениво в навозе.
«Неужто по колхозам вся писучая гвардия разъехалась?» — недоуменно пожал плечами Олег, окидывая взглядом наглухо прикрытые створки окон. И лишь тут вспомнил: воскресенье нынче.
Раздосадованный Олег шуганул разъевшихся кур и побрел за город, не теряя надежды встретить на большаке какую-нибудь шальную машину.
В степи, за Брусянами, было еще жарче. Не дрожала даже листва на обомлевшей от духоты одинокой осинке, стоявшей у самой развилки трех дорог. Полосатые обленившиеся шмели, забравшись в раструбы полинялых колокольцев, разросшихся под не радующим душу деревцем, подолгу не вылезали из них, ровно прятались от пекла.
К городским окраинам подступали поля. Поля и поля до самого горизонта — текучего, как бы плавящегося на огне. Жигулевские и Сокские горы, еле приметной ломаной синь-синей полоской протянувшиеся в несусветной, обманчивой дали, тоже млели, колыхались, как мираж.
Сидя на облысевшем бугре, усеянном окурками и подсолнечной шелухой, Олег думал о Лариске. Она, эта тихая, совестливая девчонка с глазами, такими задумчивыми и грустноватыми, не выходила у него из головы.
После памятного вечера, когда Лариска наотрез отказалась ехать с Олегом в Ставрополь на концерт польских артистов, он чуть ли не каждый вечер кружил по Заречью, бренча на гитаре, все надеясь на встречу со строптивой девчонкой. Но она, затворница, не показывалась на улице. Ларискины подружки не без лукавства шептали мрачному Олегу: «Сохнет, бедняжка, над учебниками. А завлекательный усатик по два раза в день носит ей толстые книжищи». «Ты уж, Олежка, потерпи, — подтрунивали над ним насмешницы. — Должны же Лариске наскучить ученые книжки? Тогда и появляйся в нашем курмыше со своей семиструнной. Авось и сбежит Лариска от усатика!»
Много раз собирался Олег проучить как следует нахального фельдшера, чтобы отбить у него охоту бегать к Лариске, да все руки не поднимались. Боялся Лариски. Боялся, как бы после этого мордобоя девчонка не отвернулась от него навсегда.
Олег так глубоко задумался, что не сразу увидел показавшийся из лощины, со стороны Сызрани, грузовик с прицепом. Машина свернула на убегающее в сторону Актушей шоссе, когда Олег, очнувшись, вскочил, замахал шоферу рукой. Но тот и не подумал останавливаться. Высунув из кабины красную пухлощекую рожу, он лишь ощерился, оголяя до ушей слепяще белые зубы.
«Ах ты, молекула несознательная!» — выругался про себя Олег и бросился вслед за машиной, уже скрывшейся в клубах пыли.
На последнем издыхании вцепился он мертвой хваткой в хлябающий борт прицепа. С минуту, наверно, висел Олег на руках, собираясь с силами. Но вот перекинута через борт правая нога, а вот он и сам повалился грузным снопом в кузов на мешки с мукой.
Отдышавшись, Олег поудобнее устроился на самом верхнем мешке. Глядя на буйное море наливавшей колос пшеницы, желтеющей знойно и ослепительно, он запел. Без слов была эта тягучая, прямо-таки калмыцкая, песня тоски и отчаянья…
До Актушей оставалось километров семь, не больше, когда грузовик повернул вправо, к нефтепромыслу. Спрыгнув на повороте, Олег помахал шоферу ногой. А отряхнув брюки от прилипчивой мучной пыли, зашагал бодро в сторону Актушинского бора.
Не прошел Олег и двухсот метров, как его догнал на двухколесной повозке кузнец дядя Кирилл. Остановив каурую кобыленку, кузнец молча кивнул Олегу: «Садись, места хватит!»
— Откуда, дядя Кирилл? — спросил Олег, усаживаясь рядом с кузнецом на охапку сочной хрусткой травы. Он, признаться, не ждал ответа.
Но дядя Кирилл, к изумлению Олега, прикурив от зажигалки погасшую самокрутку, коротко обронил:
— От Юркова. — Почмокав губами, добавил: — Н-но, сухолядая!
Кобыла покорно затрусила, куцым хвостом отмахиваясь от надоедливых слепней.
— А что там у Митюхи? — не унимался Олег. — Поломка какая-нибудь?
Кузнец взмахнул поцарапанной рукой в черных точках от въевшегося масла.
— Теперь исправно тарахтит!
Два пальца на руке дяди Кирилла были обмотаны изоляционной лентой.
— Давно… эх, и давно ж я не виделся с Митюхой! — подумал покаянно Олег, — Непременно завтра сбегаю к нему на стан. Авось пустит на трактор проветриться… пока никого из посторонних поблизости нет. А то руки… руки у меня совсем истосковались по работе».
Как бы стыдясь кузнеца, он зажал между ног свои руки — большие, шишкастые, такие сейчас непривычно белые. Белые и мягкие.
Горы на горизонте росли, ширились, принимая все более четкие очертания. Лишь только самые дальние хребты все еще пронзительно синели. Выраставшие же прямо перед глазами утес за утесом все время меняли краски. Вначале горы густо лиловели, когда же слева показалась вышка-раскоряка на холме Усладинского кордона, склоны отрогов стали отливать малахитом, а обнаженные кручи вершин слабо заалели.
В предлагаемый сборник писателя-волгаря Виктора Ивановича Баныкина вошли произведения, получившие широкое признание читателей и критики — повести «Костик», «Бедовый мальчишка», «Отец». Их объединяют и место действия — среднее Поволжье, и смелые и отважные ребята — Ромка Мирошкин, выдумщик и заводила из волжского городка Красноборска (повесть «Бедовый мальчишка»), и справедливый горячий крепыш Родион, переживающий за отца, которого он так любит («Отец»), и братья Костик и Димка (повесть «Костик»). На долю братьев выпало столько увлекательных приключений во время летних каникул, когда они самостоятельно жили целый месяц у бабушки на даче на берегу привольной голубоокой Волги.В сборник включены и «Рассказы о Чапаеве», переведенные на многие иностранные языки и языки народов СССР.
В этот сборник включены произведения известного русского советского писателя, получившие признание читателей. Эти произведения объединяют раздумья о подростках, о трудностях, встречающихся на их пути, о дружбе и любви.
В сборник из серии «У пионерского костра» вошли рассказы В. Баныкина, Т. Сыдыкбекова, А. Шманкевича, В. Ананяна, Жана Грива, О. Хавкина.
Этот сборник повествует об отдельных эпизодах из жизни прославленного героя гражданской войны В. И. Чапаева, о любви бойцов к своему храброму командиру, о большой дружбе Василия Ивановича с крестьянами, о его внимании к детям и заботе о них.
Журнал «Уральский следопыт» 1975 г., № 12, стр. 70-73.Рубрика «Из книги природы».
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.
Андрей Блинов — автор романа «Счастья не ищут в одиночку», повестей «Андриана», «Кровинка», «В лесу на узкой тропке» и других. В новом романе «Полынья» он рисует своих героев как бы изнутри, психологически глубоко и точно. Инженер Егор Канунников, рабочие Иван Летов и Эдгар Фофанов, молодой врач Нина Астафьева — это люди талантливые, обладающие цельными характерами и большой нравственной силой. Они идут нетореной дорогой и открывают новое, небывалое.
Далеко, в больших снегах, затерялась сибирская деревня. Почти одновременно приезжают туда молодая учительница Катя Холшевникова с мужем-агрономом и художник Андрей Уфимцев. Художник, воспитанный деревней, и городская женщина, впервые столкнувшаяся с ее традициями и бытом, по-разному и видят и оценивают людей. О жизни в сегодняшней деревне, о современной интеллигенции, ее поисках, раздумьях, о нравственной высоте чувств и рассказывает новая повесть В. Коньякова «Снегири горят на снегу». Повесть «Не прячьте скрипки в футлярах» знакомит читателя с судьбой подростка, чья юность совпала с тягчайшим испытанием нашей страны: шла Великая Отечественная война Здание сибирской школы, переоборудованное в завод, тяжелый труд, недоедание, дома — холод и эвакуированные… Но повесть написана так, что все обстоятельства в ней, как ни важны они, — это фон, на котором показана по-настоящему благородная натура русского человека.
Лариса Федорова — писательница лирического склада. О чем бы ни шла речь в ее произведениях: о горькой неразделенной любви («Не лги себе»), о любви счастливой, но короткой («Катя Уржумова»), о крушении семьи («Иван да Марья»), в центре этих произведений стоят люди, жадные к жизни, к труду, к добру, непримиримые ко всему мещанскому, тусклому. Лариса Федорова родилась в Тюмени. В 1950 году окончила Литературный институт имени Горького. Несколько лет работала разъездным корреспондентом журналов «Крокодил», «Смена», «Советская женщина».
Роман ленинградского писателя Вильяма Козлова «Три версты с гаком» посвящен сегодняшним людям небольшого рабочего поселка средней полосы России, затерянного среди сосновых лесов и голубых озер. В поселок приезжает жить главный герои романа — молодой художник Артем Тимашев. Здесь он сталкивается с самыми разными людьми, здесь приходят к нему большая любовь.Далеко от города живут герои романа, но в их судьбах, как в капле воды, отражаются все перемены, происходящие в стране.Повесть «Я спешу за счастьем» впервые была издана в 1903 году и вызвала большой отклик у читателей и в прессе.