Бал был бел - [4]

За исключеньем фраков

бал был бел.

Люстры поколебал

воздух волной тугою.

Право, пурга пургою

бел был бал.

Бог тебя не забыл —

рёк: «Бери, человече,

дар стихотворной речи:

бал, бел, был…»

2003

«По лексиконам лазаю…»

По лексиконам лазаю

трудолюбивым ёжиком,

трясусь над каждой фразою,

над крохотным предложиком,

а критик не смущается —

и так же обращается

с моим произведением,

как Фрейд со сновидением.

2005

Хорошее отношение к голубям

Когда я вижу, что на мой балкон

опять нагадил некий Голубь Мира,

а может быть, и вовсе Дух Святой,

к чему гаданья: он или не он

сейчас воркует с нежностью эмира,

пленённого невольницей простой?

Когда он, ясно видимый отсель,

то тянет шею типа Нефертити,

то делает из бюста колесо,

я навожу пневматику на цель,

а там — летите, пёрышки, летите

и передайте Пабло Пикассо,

что он — неправ.

2004

«Мечтают все от мала до велика…»

Мечтают все от мала до велика:

кирпич, которым били по морда́м,

для следствия — не больше чем улика,

а в грёзах — составная Нотр-Дам!

Хотя мечта и рушится с годами,

но не рубите, хрупкую, сплеча,

сказав, что нет изъяна в Нотр-Даме —

есть море морд, просящих кирпича!

2006

«Был народ потому…»

Был народ потому

образцом морали,

что тираны ему

воли не давали.

Эка прорва охран!

Я ж себе не ворог…

Тем и дорог тиран,

тем-то он и дорог!

2004

К вопросу духовности

Перестаньте вы о духе!

Тут намедни собачонка,

понимаю, с голодухи,

но прикончила курчонка.

Мы за ней — и на запруде

отобрали еле-еле.

Я смотрю, не только люди

даже звери озверели!

2004

«Стрижка ли, брижка, примерка ли…»

Стрижка ли, брижка, примерка ли

злобен, морщинистолик,

что ты там делаешь в зеркале,

мумия, зомби, старик?

Судя по шортикам, маечкам,

пёстреньким более чем,

жил бы и жил себе мальчиком,

но отражаться зачем?

2007

«Сплошь и рядом говорю сгоряча…»

Сплошь и рядом говорю сгоряча.

Вот, пожалуйста, хандрой обуян,

я обидел моего палача —

я сказал ему, что он грубиян.

Понимаете, несдержанный нрав

у меня ещё с младенческих пор.

Объясниться бы, сказать, что неправ.

Поздно, батенька, пора под топор.

2007

«За что её мы судим, ваша честь?»

За что её мы судим, ваша честь?

За то ли, что любовью воспылала

и не смогла, наивная, учесть,

насколько хрупки интеллектуалы?

Прижав его к колонне животом,

расстёгивая пуговки, она там

такого натворила, что потом

остолбенел патологоанатом.

И пусть интеллигент как таковой

весьма не одобряется народом —

куда страшнее то, что ненароком

случается по страсти роковой.

2006

«Ощущаю протест…»

Ощущаю протест,

не въезжаю в упор,

то есть напрочь и начисто:

если мир — это текст,

то каков же забор,

на котором он значится?

2006

Паломник

Кириллу Еськову[6]

Брошу всё, немного похудею

и отправлюсь в дальние места,

где когда-то злые иудеи

заказали римлянам Христа.

Возле храма старого побуду,

вспоминая древний детектив,

где конкретно кинули Иуду,

смехотворно мало заплатив.

И в церковном пении услышу,

глубоко вникая в тропари[7]:

«Сё обрёл ты истину и крышу,

только беспредела не твори!»

2004

«Для меня разделяются люди…»

Для меня разделяются люди

не по званию, не по лицу:

продаёшь — уподоблю Иуде,

создаёшь — уподоблю Творцу.

И, как следствие, Искариоту

поклониться готов у крыльца,

если только возьмёт на работу

исхудавшего злого творца.

2010

«У храмовых дверей…»

У храмовых дверей

торчу верстою некою

и мысленно кумекаю

с пасхальным куличом:

«Итак, один еврей

другого продал третьему.

Теперь в аду гореть ему.

Но я-то тут при чём?»

2005

Бездуховное

И всего-то лишь треть проехали,

впереди — двадцать два часа.

За окном играют прорехами

паутинчатые леса.

Бесов, что ли, бы, как при Пушкине,

из-за лесу понаползло…

Но под тучами под припухшими

ни бесёныша — как назло.

Пусто, пусто в окрестном хворосте,

и чего уж там говорить,

если вечные наши горести

даже не на кого свалить!

Взяв на станции пойла тусклого,

воблу-матушку раскроя,

буду слушать, как ступка мускулов

вхолостую толчёт кровя.

16.11.04–10.05.07

«Вместе с колыханием купав…»

Вместе с колыханием купав[8],

берестою, пеньем петуха

сгинешь ты, Россия, прикопав

своего последнего лоха.

Вместе с пятиглавьем золотым,

озерцами, кряканьем утят

вся как есть достанешься крутым,

а они тебя не пощадят.

2006

Возмездие

Увлечённый своим огородом,

то взрыхлю, то из лейки полью.

А не я ли на пару с народом

продал Родину злому жулью!

И никто-то меня не уроет,

потому что такой же урод.

Впрочем — видишь? — летит астероид.

Это камешек в мой огород.

2005

Творческий кризис

«Что стоишь, как на́долба[9]?

Бережёшь штаны?

Тему, что ли, надобно?

Все разрешены!»

Не втолкуешь неучам:

то-то и оно,

что писать-то не о чем —

всё разрешено.

2005

Скептик

Бородёнка моя озимая

будто в заморозки седа.

Я не верю уже в незримое,

да и в зримое не всегда.

Вникнешь более или менее

и — тудыть твою растудыть! —

зарождается разумение,

что не может такого быть.

2005

Мажорное

Понапрасну говорят,

что гордиться нечем:

вон космический снаряд

приинопланечен!

Возгордимся же судьбой,

рыжая собака,

возле нашего с тобой

мусорного бака!

2004

Луковки (2004–2011)

«Чёрт знает что начертано судьбою!»

Чёрт знает что начертано судьбою!

Какое тут возможно торжество

в борьбе и с миром, и с самим собою?

Их — двое, а меня — ни одного.

«Я потому сижу под вязом…»

Я потому сижу под вязом,

а не под крымским кипарисом,

что гражданином быть обязан