Бал был бел - [23]

полосатый хвостик?

1998

Первый зуб

У меня во рту зубок.

Я теперь зубастый.

Здравствуй-здравствуй, Колобок,

здравствуй-здравствуй-здравствуй…

2005

Гуляем

1

Интересно Мареку,

малому комарику,

удивляться из коляски

каждому фонарику.

Вот фонарик номер раз,

у него лиловый глаз,

у второго — просто белый,

а у третьего — погас.

2

Это чьи из коляски

любопытные глазки

глядят без опаски

на разные краски?

Там из жёлтого цвета,

зелёного цвета

и синего цвета

получается лето.

3

Здравствуй, розовый листок —

шелесток!

Ты зачем такой резной,

с желтизной?

Ты смотри, не уходи,

погоди.

Мы придём с тобой опять

лопотать.

2004

Назидалки

1

Как-то раз одна минога

укусила осьминога,

и за это осьминог

съел четырнадцать миног.

2

Как-то раз одна «тойота»

переехала койота,

но пришли медведи гризли

и водителя загрызли.

1990–2004

Весна

Смотри! Смотри! Скворцы скворчат

и кормят маленьких скворчат!

А галки — маленьких галчат

и оглушительно галчат!

2006

Лето

На пруду прозрачный пух,

а под ним сидит лягух.

У того у лягуха

в головёнке чепуха.

2008

«Это не кошки, а чёрт-знает-чтошки!..»

Это не кошки, а чёрт-знает-чтошки!

В доме теперь ни единой картошки.

Сбросили крышки с каждой кубышки —

и разогнали в чёрт-знает-кудышки!

2009

«В развесёлый месяц май…»

В развесёлый месяц май

около вокзальчика

проглотил большой незнай

малого незнайчика.

И запрыгал — трам-там-там!

Но не знал незнай ещё,

что крадётся по пятам

во-от такой незнаище.

2009

Про ежей

Как-то вздумалось ежам

погулять по этажам,

и отправились ежи

поглядеть на этажи.

Докатились три ежа

до шестого этажа,

а четвёртый из ежей

на одном из этажей

в лифт запрыгнул — и уже

на девятом этаже.

2008

IV. Из не вошедшего в

Стишки

«Снова ливень, снова хлюпанье подошв…»

Снова ливень, снова хлюпанье подошв.

Что швырнуло тебя из дому под дождь?

Осень плещет вдоль обочин и канав,

объясняя, что никто из нас не прав.

Ты бредёшь, ополоумев от обид,

ты растрёпан, разобижен и разбит.

Чисто мученик, хоть крылышки пришей,

аж сияние встаёт из-за ушей.

Но утешься: и тебя не пустят в рай.

Справа — подлость. Слева — подлость. Выбирай.

Выбрать меньшую решаешь наконец.

Вроде правильно, а всё-таки подлец.

Мир — хорош, но, как наждак, шероховат.

Каждый в чём-то перед кем-то виноват.

Били каждого — за что, не разобрав.

И поэтому никто из нас не прав.

1970

Ноющий Ной

По службе рос. Корпел. И вот

за все старания награда:

сплошная ширь разлитых вод

и в ней огрызок Арарата.

Позавчера улёгся шторм.

Сижу, заткнув окурок за́ ухо.

Играют рыбы. Рыбам — что?

Они зовут потопом засуху.

Просеребрится осетрина

армадой лёгких субмарин.

Сижу и ною комарино

о том, что жизнь была малина.

А тут разгул аквамарина

и никаких тебе малин…

1977

«Бросьте. Это не жестоко…»

Бросьте. Это не жестоко.

Просто будет больше света.

Потому сегодня столько

ампутированных веток.

Потому не хмурьте лица.

И потом — не в этом дело.

Ибо всё должно ветвиться

до известного предела.

И в раздвинутых преддверьях

изумлённого апреля —

что вы, право, о деревьях?

На себя бы посмотрели!

…Запредельно, звонко, резво

полоснёт пила по ветви —

и морозные рассветы

серебрят монету среза…

1976

Числа дробные

По первобытной прерии

брёл человек во мгле —

одна двадцать пятая племени,

единственного на Земле.

Он брёл, счастливый, израненный,

обрадовать свой народ,

что выжил в драке неравной

он, а не махайрод.

Веков череда громадная

затем проползла — и что ж?

Одна четырёхмиллиардная,

ты-то куда идёшь?

Всё размножаешься, возишься,

твердишь: «Люблю», «Не люблю…»

звенит, истончась до волоса,

твоя приближённость к нулю.

31 октября 1980

«Выходит в океан и сёмгу тралит…»

Выходит в океан и сёмгу тралит

лирический герой.

Живёт в палатках, строит магистрали

лирический герой.

Куёт металл, минут не тратя даром,

лирический герой.

Вы думаете, кто придёт за гонораром —

лирический герой?

1980

В защиту коррупции

Если к власти приходит идея

и стремится, о людях радея,

добродея отсечь от злодея,

до небес огород городя, —

как на ярмарке ревностный пристав,

я тогда озираюсь, неистов,

и глазами ищу карьеристов,

в изобилии их находя.

Лизоблюды! Родные! Вылазьте!

Перестройте себя, перекрасьте —

и галопом туда, где у власти

обладатели чистых сердец!

Огородами, путаясь в жите,

добегите! А как добежите —

подсидите их там, разложите!

А иначе нам полный абзац!

2002

Быт

Жизнь страшна, смешна или скучна

Не постигнуть этого пока нам.

Выйдешь в кухню — ну а там жена

с молотком бежит за тараканом.

Яростна, как селевой поток,

и прекрасна, словно божья кара,

занесёт разящий молоток —

и прикончит с третьего удара.

1983

Недоумённое

Кто был никем, тот станет всем.

Эжен Потье

Не пойму я что-то схем

битвы двух систем.

Почему я стал никем,

если не был всем?

И тогда ходил в шмотье,

и сейчас — в шмотье.

Что ты знал, Эжен Потье,

о моём житье?

Ладно. Рябчиков не ем.

Ну а перед тем?

Почему я не был всем,

если стал никем?

1992

Из Генри Лонгфелло

(вольный перевод)

С мандариновых предгорий

отдалённого Эльбруса,

от платанов и плантаций

черноморских побережий

субтропической Колхиды

и зелёной Ленкорани

с тарой, яблоками полной,

в боевых мохнатых кепках

через реки и равнины

к волгоградскому базару

шли чечены и ингуши,

шли грузины и армяне,

отличаясь от команчей

только методом разбоя…

1980

Песенки

Письмо советского еврея Рабиновича Голде Меир

Я — большой патриот, даже очень,